– Да вот сейчас с места не сойти, Сохач!.. И не думал убивать козу… На што она мне? Эка невидаль, подумаешь… Слава богу, достаточно видал этих самых коз в лесу. Даже сколько угодно…
– Значит, видел человека, который застрелил ее?
– Своими глазами видел, вот сейчас провалиться… Как увидел меня, и сейчас в гору побежал.
– Так, так… А как же следов-то после него не осталось, Тарас? Я все время шел по твоему следу – и он вывел на сайму. Вот ты обманываешь меня, а след всю правду сказал…
Это замечание сконфузило Тараса Семеныча, и он только замычал, как бык, припертый к стене.
– Ну, говори, – не унимался Сохач. – Обманывай… ну! Сейчас все врал, ну што стоит еще приврать малую толику… Ах, Тарас, Тарас!
– Да што ты ко мне привязался со следами?! – зарычал Тарас Семеныч. – Возьми глаза в зубы и погляди хорошенько…
– Так, так… Это не человек от тебя убежал, а твоя совесть. Да… Вот следов-то и не осталось. Верно говорю…
Тарас Семеныч для чего-то снял с головы шапку и сердито бросил ее оземь. Потом он молча присел к козе и принялся доканчивать свою работу. Чуйка радостно взвизгнула, ожидая лакомой подачки. Сохач смотрел на них и качал головой.
– Тарас…
Тарас Семеныч молчал.
– Тарас…
– Отстань, смола!
– Вот я гляжу на вас, Тарас, то есть на тебя да на Чуйку, – как есть, два сапога – пара.
– Ты меня к псу приравниваешь?
– А ежели у вас одно с ним ремесло? Ишь, как пес-то радуется… И ты тоже радуешься. Только пес глупая тварь, а ты должон чувствовать. Ну, убил козу, сожрешь ее в неделю, а потом опять надо убивать… Бегала бы теперь божья тваринка, радовалась, а сейчас вот только рожки да ножки останутся. Хорошо это?..
Тарас Семеныч молчал, продолжая свое дело. Рядом с Сохачом он казался великаном, и было странно видеть, как маленький, тщедушный старичонка донимал его, точно комар.
– Ну, што ты молчишь, ненасытная утроба? – приставал Сохач. – Говори свои слова, ежели у тебя есть совесть…
– И скажу! Думаешь, ничего не скажу? А вот возьму и скажу… – сердито отозвался Тарас Семеныч. – Вот ты пристал ко мне, што я козу застрелил… Хорошо. Ежели бы и в самом деле я ее пристрелил, ну, што из этого? Ежели бы по своему зверству и другую пристрелил – опять ровно ничего… Для чего, по-твоему, создана всякая травка и всякая тварь? Ну-ка, скажи? На потребу человека… Чуйка, цыц!.. Куды морду суешь? Да, на потребу… Значит, я взял да и пристрелил козу, потому как она для моей потребы выросла в лесу… Колют же разную домашнюю тварь: и корову, и теленка, и овцу, и свинью, и курицу. Это как, по- твоему-то, выйдет?
– А нехорошо выйдет… Вот тебе и мой сказ. Ежели можно, например, без этого жить…
– Ну, хорошо… Теперь не стали бы резать домашнюю скотину – куда бы ее деть? У меня три телушки народились, а мне всего одну под силу выкормить!
– Отдай другим, у которых нет…
– Я отдам, другой отдаст, а под конец этой самой скотины столько разведется, што она нас съест или все одно передохнет с голоду. Так я говорю? Теперь, ежели опять волк или медведь – травой они не могут себя воспитывать, как же им быть? Для чего-нибудь и они живут на свете…
– А для страху, штобы мы чувствовали… Ты себя к волку приравнял?
– А хотя бы и так… У волка свое положенье – у меня свое. Теперь возьми щуку – по-твоему, ей тиной воспитывать себя? А ежели она, например, не может и так сотворена, штобы другую рыбу есть?.. Это как, по-твоему?
Теперь уже задумался Сохач и почесал в затылке. Конечно, Тарас Семеныч любит поесть свеженького мясца ж много пролил напрасной крови из-за своего лакомства – кругом неправ человек, одним словом, а вот относительно домашней скотины и кровожадного лесного зверья действительно задал задачу. Ободренный этим молчанием, Тарас Семеныч заговорил уже совсем смело:
– Вот ты меня, Сохач, укорил козой, а сам сколько рыбы съел? Тоже тварь…
– Рыба – тварь немая, и кровь у ней холодная… Она не чувствует, значит.
– Как не чувствует? Вон подцепишь ее на крючок, так как она крутится, сердешная… Значит, вполне даже чувствует. А как она мается, пока не уснет? Бьется, бьется… А ты: не чувствует, тоже и в тебе зверства достаточно, Сохач…
– Нет, рыба другое… Теперь ежели ее не ловить из озера лет с десять, так она сама вся переведется. Корму ей не хватит…
– Вот-вот… Што я тебе говорил про домашнюю скотину? Оно самое и выходит… Так-то, а ты пристал ко мне с козой.
– Ну, насчет козы совсем другая статья. Кабы тебя совесть не мучила, так ты бы не обманывал меня…
III
Старики постоянно спорили между собой. Сохач всегда нападал на Тараса Семеныча, а тот обманывал и лгал. Это были два противоположных характера, а потому, вероятно, старики очень любили друг друга.
