По еще более узкой лестнице они поднялись на крышу. Мэри совсем перестала сопротивляться и позволила ему без помех волочить себя. Так ей было легче.
Они оказались на крыше. Погода менялась. Дым из каминных труб нависал над ними, по небу плыли серые облака. Настроение у Мэри совсем упало. Казалось, даже небо готово было плакать вместе с ней.
– Ну, теперь расскажите мне, что случилось. – В тоне мистера Бриндли на удивление исчезло малейшее сочувствие. Он был скорее деловым.
Мэри высвободила у него свою руку. Торчавшие вокруг бесчисленные каминные трубы напоминали какую-то Богом забытую долину после извержения вулкана. Она пробралась между ними к огораживающему крышу парапету на то самое место, откуда еще недавно обозревала владения Фэрчайлдов. Она поняла теперь, что Себастьян настолько закоснел в своей ненависти, что никогда не смягчится. Ей бы раньше следовало знать, что это безнадежно. Ей совсем не нужно было удивляться предъявленному ей обвинению в убийстве.
Тем временем мистер Бриндли заговорил снова. Голос его звучал грубо, и ее удивила очень заметная теперь вульгарность его произношения, явно свидетельствующая о его происхождении из низов. Как неожиданно изменился не только его тон, но и сама речь.
– Расскажите-ка мне, миледи, только быстренько, что такое вдруг произошло между вами и вашим мужем, что заставило его удалиться отсюда в таком бешенстве?
Сплетя пальцы, Мэри с трудом подыскивала нужные слова.
– Как я ни ценю вашу любезность, мистер Бриндли, должна сказать вам, что произошедшее между мной и моим мужем не имеет к вам никакого отношения.
– Напротив, милочка, уверен, что имеет. Я полагаю, он взбеленился потому, что вы не отдали ему дневник, – заметил он холодно.
– Ты опять свалял дурака, Себастьян.
Себастьян стоял перед леди Валери в ее спальне по стойке смирно, но заложив руки за спину. Вопреки всему он снова чувствовал себя провинившимся мальчишкой. Но ведь он давно взрослый мужчина, и крестная уже не может стращать его, как бывало.
Если бы только кто-нибудь внушил ей это. А пока она отчитывала его, и он почему-то покорно терпел это безобразие.
– Твоя жена недавно приходила ко мне и рассказала мне совершенно невероятную историю. Историю о том, как она нашла мой дневник, не причинив никому ни малейшего беспокойства. А ты обвинил ее в убийстве. Ты сошел с ума, дорогой?!
– Она хотела отдать свое состояние Фэрчайлдам, – упрямо вздернув подбородок, заявил он, являя собой образец непримиримости.
– Вот именно, свое, Себастьян. – Леди Валери села и для большей выразительности взмахнула тростью. – Это ее состояние. И ты обвинил ее в убийстве. Я жду объяснений.
– Ну и что, ведь я ее видел, – пробормотал он, теряя уверенность.
– Что ты видел? – продолжала допрос неумолимая леди.
– Видел ее после убийства. – При тусклом огне, освещавшем конюшенный двор, пятна крови и грязь слились вместе. Ему тогда и в голову ничего не пришло, кроме того, что девчонка – одна из Фэрчайлдов – возилась в темноте с любовником. Он отпустил ей какое-то замечание и пошел своей дорогой. – Я понял, что это она совершила убийство, когда тело нашли там, в неглубокой яме.
Было очевидно, что леди Валери все это мало волновало.
– И это что, дает тебе право пользоваться ее виной как оружием против нее?! В наказание за это она лишила себя последней радости в жизни, а кого она убила? Я тебя спрашиваю, кого она убила?
Он попробовал независимо промолчать, но ее пылающий взор настоятельно требовал ответа.
– Бессборо, – неохотно сообщил он.
– Бессборо! – Это имя прозвучало в ее устах, как ругательство. – Самый гнусный совратитель малолетних в Англии. Не притворяйся, что ты этого не знаешь. Да, мне известны люди, которых он опоганил. О, они бы сегодня дорого заплатили ей за то, что она сделала!
– Я понимаю. – Разумеется, он знал о Бессборо.
– А почему она убила его? – не отставала леди Валери.
– Вот этого я и не знаю. – Себастьян всеми силами старался не выказывать разочарование и обиду, но он почувствовал, что его нижняя губа непроизвольно выпятилась.
– У нее есть брат, которому в то время было девять лет. Вот теперь догадайся.
Себастьян догадался еще десять лет назад. Но он невольно поморщился при мысли о графе Бессборо и Хэддене. В глубине души он был целиком на ее стороне. Просто дело было в том…
– Она внушила тебе страх, ведь так? – спросила леди Валери. – Ты был готов ради нее отказаться от своей глупой мести, и вот это-то тебя и напугало!
– Еще чего! – Черт, до чего же это вышло у него по-ребячески! – Ничего я не боялся. – Он произнес эти слова с нарочитой четкостью. – Я просто решил, что она должна выбрать между…
– Она мне и это сказала. Ну и болван же ты, Себастьян, просто редкостный экземпляр. Ты хочешь, чтобы твоя жена была доброй, честной, преданной, милосердной, а когда она проявляет все эти у качества, ты упрекаешь ее за них. Да еще какими словами! Если бы она с готовностью отреклась и от своей семьи, все ближайшие пятьдесят лет ты бы ждал, что она каждую минуту может отречься и от тебя тоже.
Леди Валери была безусловно права. Ему было тяжко это признавать, но она была права.
– Может быть, – недовольно согласился он.
– Тебя разозлило, что после таких твоих усилий она получила дневник без всякого труда?
– Нет! – слишком поспешил ответить он. Леди Валери пристально посмотрела на него.
– Разумеется, нет, – повторил Себастьян, значительно менее уверенно.
Она по-прежнему не сводила с него глаз, слегка усмехаясь.
– Мне вовсе не было досадно, что она его получила. – Ему было досадно, но не очень. – Мне было обидно другое. Я хотел, чтобы она постоянно нуждалась во мне. Я хотел, чтобы она… – он заколебался. Что это за слово такое, которое он никак не может подобрать?
– Чтобы она любила тебя? – Леди Валери укоризненно покачала головой. – Ах, Себастьян, Себастьян. И что мне с тобой делать? Конечно, она любит тебя. Подумай сам, ну, если бы она тебя не любила, на что женщине, безупречно порядочной и строго добродетельной, такой, как ты?
Луч надежды блеснул у него в душе.
– Правда?
– Правда. И мне кажется, ей хотелось бы знать, что ты тоже любишь ее.
– А разве я ее люблю?
Леди Валери усмехнулась, вот ведь бестолочь какая!
– А разве нет?
Он потер себе рукой подбородок и попытался выразить обуревавшие его чувства.
– Не знаю, я никогда… Но с другой стороны, я никогда не чувствовал так… Она как будто… Но я тоже нет.
– Ну, значит, так тому и быть. – Выговор был закончен. Леди Валери ласково ему улыбнулась. – Поцелуй меня и ступай! Найди Мэри и скажи ей, что любишь ее.
Мэри резко повернулась и в упор уставилась на подступавшего к ней мистера Бриндли.
– Дневник?! А вам что об этом известно?!
– Мне известно достаточно – я здесь для того, чтобы купить его. Лорд Смитвик прямо сказал мне, что его жена намерена отдать дневник вам. Он всячески пытался заставить меня уехать.
Дым клубился вокруг мистера Бриндли. Словно какой-нибудь демон, он взмахнул руками, и дым рассеялся.
– Без него я не уеду.
– Вы хотите получить дневник? – задала она глупый вопрос.
А ведь мистер Бриндли был один из тех, о ком Себастьян говорил с таким пренебрежением. Мэри смотрела на него по-прежнему во все глаза. Она не узнавала его. Куда делась так запомнившаяся ей
