У Лори отвисла челюсть. Только сейчас до нее дошло, что он считает Брэда Джексона отцом ее сына.

— Эндрю, слушай меня внимательно, — медленно начала она. — Брэд не отец Брендана.

— Брендан не его сын? — Эндрю открыл рот от удивления.

— Слушай… — Лори замолчала, увидев наблюдавшего за ней Шонд, хотя тот делал вид, что занят разговором с Джеффом, Неужели он услышал их разговор? Невозможно. Или он умеет читать по губам? Вдруг он действительно изменил свое отношение к ней? Может, Шон постепенно осознает правду, а сегодня что-то подтвердило его подозрения?

— Извини, — смущенно пробормотал Эндрю. — Похоже, я ошибался. Но я всегда думал… то есть ты встречалась с Брэдом, а Брендан родился вскоре после твоего отъезда.

— Прошу тебя, давай поговорим об этом в другой раз!

Эндрю вдруг онемел, глядя в сторону бассейна, где стоял Шон.

— Господи! Брендан — сын Шона. А ты скрыла это от него.

— Да, но мне кажется, он догадывается.

Лори выразительно посмотрела на брата и пошла к столикам.

У нее что-то спрашивали, она механически отвечала. И наблюдала за Шоном, который ел, смеялся с Тедом, разговаривал с Джеффом.

Конечно, он все знает. Просто тянет время. Ждет. Лори ощутила его приближение до того, как увидела, что Шон остановился рядом.

— Отличный вечер, Джен, — сказал он, — но мы с Лори должны уехать. Ты не возражаешь, если Брендан еще немного побудет у тебя?

— Разумеется, — охотно согласилась Джен.

— Он может переночевать здесь, — предложил Брэд.

— О Брендане я позабочусь, — вмешался в разговор Эндрю.

О поцелуях он рассказал только сестре и, несмотря на ее спокойную реакцию, намеревался пресечь «безобразие».

— Спасибо. Джен, Брэд, все было очень здорово.

Через минуту Лори уже сидела в машине Шона, который ехал на большой скорости, не произнося ни слова. Она тоже молчала, просто не могла говорить о разделявшей их тайне.

Но едва они вошли в дом, вопрос Шона ножом вонзился ей в сердце:

— Значит, ты доверяешь мне?

— Послушай…

— Как ты могла скрывать от меня такое?! Ну и дурак же я! Мне следовало догадаться при первой же встрече с Бренданом. Меня оправдывает лишь то, что ни один человек из нашей компании тоже не догадался. Я не все уловил из слов Эндрю, но, кажется, он всегда считал Брэда отцом. Джон Коркоран умер от СПИДа, у тебя не было с ним никаких сексуальных отношений, и уж тем более ты не могла родить от него ребенка. Значит, Брендан — мой сын. Мой ребенок, живое существа! Как же ты могла скрывать это от меня?!

— Шон…

— Брендан — мой сын. Ты всем лгала пятнадцать лет! — Голос у него срывался, пальцы вцепились в волосы. Лори никогда не видела его в такой ярости.

Она могла бы привести массу оправданий, но слова не шли с языка, получилось какое-то бормотание:

— Я… я… никогда…

— Не знала, что беременна от меня? Думала, это непорочное зачатие? И все эти годы твои родные считали Брен-дана сыном Брэда. Господи, Лори, неужели ты настолько презирала меня даже после того, как меня оправдали?

— Мои родные считали, что его отец — Джон. Только брат знал, что Джон умер от СПИДа, родители думали, у него рак. Да, я вышла замуж за Джона Коркорана. За обычного, живого человека из плоти и крови. Я любила его. Да, его смерть была ужасна, но он заботился обо мне. А тебя я не осуждала и не презирала. Ты не понимаешь, как трушо мне было…

— Не презирала? Тогда почему скрывала от всех правду? Даже от Брендана. Не хотела, чтобы он узнал, что его отца обвинили в убийстве?

— Шон, дело совсем не в том…

— А в чем? — Он замер, скрестив руки на груди и стиснув зубы, похожий на сжатую пружину, опасную тем, что она может стремительно разжаться в любой момент. — Я жду… я слушаю.

Лори не знала, что она чувствует в эту минуту: то ли страх, какого она еще никогда не испытывала, то ли злость, которая готова была вырваться наружу.

— Ждешь, да? — крикнула она, уперлась руками ему в грудь и толкнула к двери. — Можешь ждать хоть до посинения. Я не обязана давать тебе никаких объяснений! Ты…

Шон отступил на шаг, потом схватил ее руки.

— Нет, ты обязана все объяснить. Даже суд оправдал меня, но ты вынесла свой приговор.

— Как ты смеешь это говорить! Ты вышел на свободу и тут же смылся. Да, просто смылся!

— А что бы ты сделала, если бы я остался? Никогда не забуду, как я покидал здание суда. Вы, мои так называемые друзья, мои добрые старые приятели, и ваши родственники отвернулись, когда я проходил мимо.

— Неужели ты не понимаешь? Если бы я попыталась подойти, то просто не смогла бы этого сделать.

— Боже мой! — тихо произнес Шон. — Он действительно мой сын. Все эти годы у меня был сын, я понял только сегодня. Во время игры в гольф Эндрю сказал, что Брендан похож на меня в юности. Тогда до меня начало постепенно доходить… Вот уж не думал, что буду так благодарен твоему брату.

Последнюю фразу он произнес с горечью, и Лори снова охватила ярость.

— Эндрю здесь совершенно ни при чем. Я даже от него все скрывала, поэтому не нападай на моего брата…

— Я еще не закончил с тобой.

— Не закончил со мной? А тебе и не надо, потому что я сама говорю тебе: все кончено. Ты сбежал, я одна растила сына. Твое участие в рождении и воспитании сына ограничилось единственной ночью. Это я боролась с корью, простудами, коклюшем… И неожиданно ты возвращаешься в мою жизнь. Нет, я не чувствую за собой никакой вины!

Шон до боли стиснул ее руки, но Лори не закричала, только сжала зубы, чего он даже не заметил.

— И ты не собиралась открыть мне правду? — спросил он.

— Этого я не говорила.

— Тогда почему молчала?

— Ждала подходящего момента.

— Когда Брендан окончит школу или колледж? А может, когда у него появятся дети, то есть мои внуки?

Лори наконец вырвала руки из его тисков. Ей опять захотелось броситься на него, сделать что-то, уничтожить противную дистанцию, которая возникла между ними. Как вчера, броситься на него с кулаками, а потом ощутить его тепло, услышать, что все будет в порядке… и они займутся любовью…

Но увы.

— Шон, неужели ты не понимаешь, что в последнее время сложилась жуткая обстановка? Убивают наших друзей, а это поважнее старой тайны.

— Конечно, — буркнул Шон, отступил на шаг и опять сложил руки на груди, словно хотел удержаться от рукоприкладства. — Мне всегда казалось, что друзья как бы стояли между нами, не позволяли нам остаться вдвоем.

— Да пойми же, когда ты уехал…

— У меня не было выбора.

— А у меня не было возможности предоставить тебе выбор. Я оказалась в чужой стране, встретила доброго и щедрого человека, который помог мне. Шон, я ничего тебе не должна.