— А помните, — спрашиваю, — как он это сказал? Спокойно? Громко? Угрожая? Успокаивая?

— Сказал как-то не по-нашему. Вроде как только кончиком языка двигал. Сказал и кинул мне на руки той самой, как их плащи, ткани. Она будто ко мне прилипла. Сдавила руки выше локтей. Не так уж больно, а все же…

«Не бойся, — снова заговорил неизвестный. — Мы пришли на три минуты. Тебя ждут родственники в двенадцатом веке. Сейчас мы тебя не заберем. Придем в старый новый год».

— Вот тут я толком не разобрала, — говорит Закия Миниахметовна, — не то в двенадцатом, не то в девятнадцатом. А все остальное точно.

Сказав это, незванные гости повернулись «внутри своей одежды» и удалились. Но вышли своеобразно.

— Вот видите, какой у нас в бане высокий порог? Чтобы перешагнуть его, надо поднять ногу. А их плащи даже не колыхнулись. Будто уплыли они в предбанник.

Что было дальше? Смахнув с себя чужую «ткань», Закия Миниахметовна в смятении заторопилась из бани. Прошла предбанник, ступила на землю, споткнулась и упала. И тут опять произошло странное: неведомая «рука» подхватила ее за талию, приподняла, донесла до дома и поставила в сенях. Расстояние от бани Лосенок — не менее 30 метров. Но она не почувствовала от того, что ее подхватили и приподняли, ни боли, ни дискомфорта: «Будто и не несли меня вовсе, а я летела».

В сопках ее поставили на ноги, прикрыли дверь, и она, вдруг совершенно обессилев, рухнула на пол. Шум услышали дочери, выбежали, загомонили, внесли Закию Миниахметовну в комнату. «Давай скорей нашатырный спирт, — сказала одна другой, — надо привести ее в чувство. Видишь, угорела». К их удивлению, мать возразила: «Не надо нашатырный спирт: не было угара. — И через некоторое время добавила: — Ко мне в баню двое зашли. Невысокие, будто девчонки. Сама не знаю, кто такие…».

Услышав это, зять накинул куртку и вышел из дома. «Кто тут бабку пугает?» Но и во дворе, и в бане все было спокойно. Неведомые существа бесследно исчезли. Пропал и их «подарок». Но вот удивительно — в бане стояли бабкины калоши. Она добиралась до лома босая, но совершенно не запачкала ног.

Дня два после этого Закия Миниахметовна чувствовала сильную слабость. Принимала корвалол — что-то неладно было с сердцем. К врачам не обращалась. Да и врачи не заинтересовались ее самочувствием. Потом состояние улучшилось.

«Советская Башкирия», 1989 г.

Подошел назначенный срок. Явились ли пришельцы в Ново-Юлдашево? И вот тот самый день, та самая деревня.

— Разрешите войти? — открываю дверь просторного дома Сагидуллиных.

— Айда, входи, — приглашает знакомый голос. Переступила порог, протираю запотевшие после улицы очки. Все верно — передо мной Закия Миниахметовна, хозяйка дома. Жива и, вроде бы, здорова. Но на лице озабоченность и даже усталость.

— Ну вот, еще гости, — подавая руку, произносит сын Сагидуллиной Ирек.

— Выходит, я не первый?

— И даже не второй, — смеется Ирек. Оказывается, две ночи поджидали здесь таинственных пришельцев самодеятельные исследователи из Белорецка. Потом подъехали любители «путешествий в неведомое» из Уфы. Да еще родственники из Кармаскалинского района. Да из своей деревни родня…

Отогревшись после дороги, приступаю к расспросам. Первым делом интересуюсь самочувствием Закии Миниахметовны.

— Да как сказать? — произносит она, — живу пока. Вот сердце после того никак не проходит.

Я был в курсе, что побывавшие в Ново-Юлдашево уфологи не советовали Сагидуллиным пока что пользоваться собственной баней. Зафиксированная ими в этой точке биомагнитная аномалия могла отрицательно влиять на состояние здоровья. Поэтому естественным был следующий вопрос, а топят ли они свою баньку.

— Два месяца не топили, — ответила Закия Миниахметовна. — Да сами понимаете, как без нее неловко.

— Значит, начали пользоваться баней?

— Истопили вот пару раз.

— Не боязно было идти мыться?

— Днем топили, а не вечером, как раньше. Да и ходили не по одному.

— Слышал я, — продолжаю расспросы, — что вы на старый Новый год собирались в Стерлитамак уехать. Чтобы опять-таки не произошло каких-либо осложнений. Правда это или так, пустой разговор?

— Да не то, чтобы собиралась, а мысль такая все-таки была. Поговорила со своими. А они отсоветовали. Если, говорят, надо, то эти самые пришельцы везде разыщут.

Задаю свой главный вопрос:

— Значит, больше они вас после той самой встречи не посещали?

— Как вам сказать? Может, посещали, а может, и не посещали…

— Видите ли, какая штука, — поясняет Ирек. — Вышел я вечером на веранду, часов в семь — в полвосьмого, глянул в окно, а над поленницей какие-то светящиеся бруски прыгают. Довольно яркие, желтоватого цвета. При виде их как-то не по себе стало. Собрался я — и к брату. Возвращаюсь через некоторое время, открываю дверь — на веранде свечение. «Замыкание», — подумал. Но оказалось — не замыкание. Проводка целая, а свечение это само по себе «играет». Захлопнул дверь и за матерью — она недалеко тут, у сестры, находилась. «Пошли, — говорю, там к тебе ЭТИ пожаловали». Собралась она, приходим, а дома уже все спокойно. Тринадцатого декабря вечером это было. Ну, а ночью. Тут пусть мать сама расскажет.

Вопросительно гляжу на Закию Миниахметовну, молчаливо сочувствуя ей: нет человеку покоя.

— Проснулась я, — прерывает она паузу, — глянула на часы — без десяти два было. Что-то подтолкнуло меня подойти к окну и откинуть шторку. Посмотрела, а за стеклом в метрах в трех-четырех буквы светятся. Одно слово, потом вместо него другое, потом третье. Вы запомнили, что это за слова были?

— Первую букву хорошо помню…

Прошу ее написать в моем блокноте эту самую букву. Она берет авторучку и выводит нечто похожее на латинскую прописную «эль».

— А еще что удалось запомнить?

— Самое последнее слово.

— Написать можете?

— Давайте, попытаюсь. Потом пошли просто черточки, потом — завиток.

Из-под ее руки появляется это последнее слово странная смесь наших русских и латинских букв, которую, впрочем, можно расценивать как искаженное слово «привет».

Связано ли все это с предыдущей историей, о которой наша газета рассказывала 4 ноября. Как знать. Во всяком случае «летающая тарелка» вновь появлялась над селом. Последний раз ее видели в ночь на 1 января.

Чувствую, вам не терпится спросить: а как же обещание пришельца прийти в старый Новый год? Они, что тоже необязательные «люди»? Ну, во-первых, многие истолковали приведенную мною фразу, мягко говоря, своеобразно. «Сейчас мы тебя не заберем. Придем в старый Новый год», — говорилось в газете. Улавливаете? «Придем….» Но не «уведем», не «унесем», не «утащим». Хотя, конечно, какой-то намек на «заберем» во фразе имеется. А, во-вторых, откуда мы можем знать, что означает для них момент старого Нового года? Вполне возможно, совсем не то, что подразумеваем мы с вами. И, в-третьих, не исключено, что они в означенный день все-таки были. Просто не захотели показать себя при таком скоплении народа.

И, наконец, последнее. Происшедшее в Ново-Юлдашево в конце прошлого года я вслед за другими назвал визитом пришельцев. Но что это было на самом деле?