«материнской» компании. У нас были свои, «непересекающиеся» клиенты. Да и имя уже было свое к 1994 году. Не говоря о профессиональных навыках. Так появились «Два мига».

Многие интересовались. Но секрет был прост. Это первые буквы имен: Дима, Валера, Алексей, Марина, Игорь, Гена, Андрей. Фактически весь первый состав. Учредителей – они же основные сотрудники – было трое: Дима отвечал за финансы, я – за производство, Валерий – за сбыт. Занимались только рекламой на транспорте.

Большая была конкуренция?

Больше, чем сейчас. Любой мог пойти в парк, заплатить деньги и задекорировать автобус. Но рынок был не поделен, входной билет недорог. А заработать, кстати, можно было побольше, чем сегодня.

Неужели?

Если за три месяца с одной машины не зарабатывали тысячу долларов, это считалось плохо.

А сегодня?

А сегодня 200 – 300 долларов за квартал – отлично. Поэтому многие сошли с дистанции. Хотя специализированные – те же «Ньютон», «Рекарт», «Новая Компания» – остались.

– Как ты думаешь, можно ли сегодня начать работать в этом бизнесе?

– Думаю, нереально.

То есть все шло хорошо?

Более чем. «Два мига» были раскрученной дорогой компанией.

В каком смысле?

Мы, например, не брались за заказы меньше, чем в десять машин. Денег немного заработали. Мы верили в то время в банки и держали их в «Российском кредите».

Чует мое журналистское сердце – повествование подходит к 1998 году.

Точно. Мы потеряли все и сразу. Конечно, не мы одни. У многих опустились руки, и люди закрывали собственный бизнес. Мы же были намерены его сохранить, несмотря ни на что: к воле давно привыкли, и под чьим-то, даже замечательным, руководством работать уже не хотелось.

Но было понятно, почему люди уходят из бизнеса. Они не видели перспектив, во-первых, и не имели ресурсов, чтобы выстоять, во-вторых.

Ресурсов у вас, получается, тоже было негусто.

Если речь о деньгах, то их съел кризис. Зато было здоровье, не растраченное к тому времени. Это тоже ресурс. И была мечта сильно подняться. Не вернуть украденные у нас банками деньги, а по-настоящему – финансово и профессионально подняться. Кстати, если у тебя нет папы-миллионера, то кризис – неплохое время для начала грандиозных проектов. И мы приняли решение объединяться с кем-нибудь, еще более чокнутыми, чем сами.

В этой роли неплохо смотрелись братья Немцовы? («РТ» № 201. – Прим. авт.)

Точно. Они были такие же голые, в долгах, но с широкоформатной машиной и беспричинным энтузиазмом. У нас были оргтехника, потенциальные заказчики и все тот же энтузиазм. Так почему бы не объединиться?

Как долго длились переговоры о слиянии компаний?

Примерно четыре минуты. Стульев у них еще не было, сидели на ящиках.

«Ребят, денег нет, – сказали мы. – А здоровья много. Работаем вместе?» – «Базара нет», – ответили Немцовы.

– Не сложно работать вдвоем? А точнее, даже вчетвером?

– Нет, не сложно. Главное, прежде чем что-то «замутить» совместное – даже с братом или сестрой, – нужно обязательно обсудить, как будем расходиться. Тогда общий бизнес крепкий. И даже если придется разойтись – то не врагами.

– И все же четыре минуты – недолго для подобных переговоров.

– На ящиках дольше не высидеть. Это ж не кресла мягкие.

– К тому же мы их знали давно и в порядочности были уверены. Хотя до сих пор нас спрашивают: «Как же вы так дол го работаете и все не разбегаетесь?»

– Но ведь у вас не все в «пополаме»?

– Нет, конечно. Федор – президент всей группы компаний «Фарбис», но и у братьев Тарасовых, и у братьев Немцовых есть свои, «одиночные», предприятия. Просто, прежде чем начать что-то новое, мы предлагаем это друг другу. А уж пойти в проект или не пойти – личное дело каждого.

Как вам удалось прибрать к рукам все «маршрутки» Москвы?

Три ошибочных предположения сразу. «Маршрутки» вовсе не наши. Мы используем их только как рекламоноситель. И далеко не все. Есть примерно 1000 машин, с которыми мы не работаем. Это я снижаю планку твоих предположений. А теперь в плюс – мы работаем отнюдь не только в Москве.

Началось же все в 1997 году.

«Маршрутки» только появились, мы с Димкой поняли, что это перспективно. И, не теряя времени, рванули в «Автолайн», прямо к Александре Алексеевне Музыря. Она человек увлекающийся, сразу нас поддержала. Уже через 3-4 месяца начали размещать «табачников» (у них всегда были проблемы с ТВ- рекламой) и «Нескафе». А Дима поехал завоевывать Питер.

Как Ленин?

Только без последующих катаклизмов. Там тогда было две компании: АО «Третий парк» и «Реванш». Первые – большие. Дяди пафосные, серьезные, смотрят сверху вниз. А«Реванш» – маленький, меньше сотни машин. Зато маршруты хорошие – это ведь суперважно для рекламоносителя. И два совершенно нормальных молодых парня-хозяина: Саша Анташевский и Леня Бондаренко. Их базой была большая- пребольшая автосвалка. Мы сидели, правда, уже не на ящиках – на скамейке. Они сказали, что легко сделают все, что нужно. И вот семь лет партнерствуем. Впрочем, уже не партнерствуем, а дружим. Даже отдыхать ездим вместе.

А как с «Третьим парком»?

Нет отношений. У «Реванша» уже 2000 машин – «Газели», «Атайоллы» («Тойоты» турецкой сборки) – нам хватает.

Многим рекламодателям, выражаясь медицинским языком, показана реклама на транспорте. Как это делается практически?

Как правило, клиент приходит с готовым решением. Мы пока не РА – хотя намерены им стать, мы – производство. Заказчик уже знает, что и сколько ему надо: световых коробов, щитов, микроавтобусов или троллейбусов.

А дизайн?

У нас есть дизайнеры. Но опять-таки обычно художественное решение уже имеется. Нам остается лишь адаптировать его под конкретный рекламоноситель и технологию декорирования.

Допустим, мне нужно 100 троллейбусов. Это большой заказ? И сколько тебе потребуется