слоях «бедных», «середняков» и «зажиточных» в каждом периоде. А вот удельные веса «бедных» и «богатых» дифференцируются чрезвычайно резко, сильно колеблются. В 1971 г. мы имели соотношение: вес «бедных» на селе в 2,5 раза выше, чем в городе, а «зажиточных» в городе почти впятеро больше, чем на селе. При этом на селе «бедная» одна пятая часть владела тем же объемом вещей, что и «богатая» семнадцатая часть. В городах соотношение всей массы товаров длительного пользования у 8 % «бедных» и 29 % «богатых» было ужасающим: 2 % к 41 % всех вещей в семейном и личном владении. К 1981 г. дифференциация между городом и деревней несколько снизилась, спала полярность слоев по достатку у городского населения, но нищета и контраст в деревне возросли. Теперь уже 25 % сельчан имели лишь 5 % массы потребительных стоимостей, находящихся в пользовании на селе. В противоположность им 9 %, т. е. меньше десятой части, владели 18 %, т. е. почти пятой частью. К 1991 г. ситуация начинает выравниваться, а в 1993 г. горожане начинают «усредняться», а сельчане как раз наоборот выравниваются и богатеют за счет среднего слоя.
В 1997 г. М. Г. Панкратова провела Всероссийское исследование сельских семей с детьми. Я помогал ей его обрабатывать и анализировать. Конечно, выборка ее исследования имела дело с достаточно благополучным слоем сельчан, поднимавшимся в те годы до обвала бесценных государственных казначейских обязательств. Но в табл. 4.2 и 4.3 слои «бедных», «середняков» и «зажиточных» были сконструированы на основе перечня вещей из ее исследования.
Для полноты картины мы увеличили выборку по селу исследования 1971 г. за счет дополнительных 400 анкет сверх Всесоюзной выборки и уменьшили выборку 1991 г. Вот главные выводы из распределения за 26 лет на селе вещей по слоям «бедных», «умеренного достатка» и «зажиточных».
1. За четверть века резко уменьшилось число домов в личной собственности селян. Теперь 64 % «богатых» имеют собственный дом, что меньше, чем было у «бедных» в 1971 г. Не надо доказывать, что без развитого домохозяйства эффективное производство на земле невозможно. В «особняках» же ничего не производят.
2. Ориентация наиболее богатой части села менялась в течение 25 лет в целом по принципу насыщения одних потребностей и перехода к удовлетворению возникающих новых.
3. Рост потребностей шел по всем слоям. Уже в 1991 г. доля владеющих холодильником среди относительно «бедных» была выше, чем за 20 лет до этого эта доля была среди «богатых».
4. В каждое из десятилетий в личном владении был свой набор вещей, дифференцирующих людей. В 70-е гг. этими наиболее резко дифференцирующими элементами были «холодильник», «стиральная машина», «хрусталь», «музыкальные инструменты» и «телевизор». В 80-е к части из них прибавилась «мягкая мебель», «ковры» и «пылесос». В 90-е возникают «автомашина» и «фотоаппаратура» (и лидируют). А в 1997 г. показался еще один товар – «телефон», который не вошел в сквозной список, но по проверке в базе данных он достиг 100 % наличия в слоях «богатых» и полного отсутствия в слоях бедных.
5. Самое главное: исследование Панкратовой подтверждает, что развитая многодетная семья является основой благополучия общества, позволяя оптимально функционировать рынку товаров и услуг. Последний без развития своих живых агентов с неизбежностью приходит к самоуничтожению и к «гениальной» идее клонирования. В целом за 20 лет достаток на селе, исходя из списка в 18 товаров длительного пользования, вырос в 1,6 раза. Если брать число детей у сельчан по каждой пятилетней когорте, то у людей 1922 – 27 гг. рождений среднее число детей было в 1997 г. 3,375, а вот у людей когорт 1963 – 67 и 1968 – 72 гг. рождения, фактически заканчивающих процесс замещения поколений, эти средние составляют соответственно 1,687 и 1,144 ребенка на семью. Наиболее резко упала норма детности сельских жителей, родившихся в период коллективизации и в 30-е гг. до запрещения абортов. Их «фертильный возраст» длился с 1940 г. до 1971 г., начало активности первой из когорт падает на послевоенное время. Характерно, что с отменой запрета на аборты в 1955 г., у когорты селян 1938 – 1942 гг. рождения, вступающей в период замещения поколений в 1956 г., средняя возрастает. Именно здесь, в когорте рождения 1938 – 42 гг. темп падения детности несколько задержался. В последующей когорте 1943 – 1947 г. темп сокращения числа детей, рождение которых приходится на 1963 – 83 гг., резко возрос, а затем относительно стабилизировался. В конце 80-х темп падения норм детности приобретает обвальный характер, сопоставимый с падением в группах крестьян, родившихся в период коллективизации и массовых репрессий. В целом же по этому исследованию число детей у когорт, начавших рожать в перестройку, по отношению к детям когорты, родившейся в начале НЭПа, упало почти втрое (в 2,9499 – 3,375 против 1,144). Итак, покогортный анализ приводит к получению обратной связи между детностью и достатком. Обратная связь между ростом образования, потребностей и детностью давно стала общим местом. Но мы далеки здесь от утверждения, что рост благосостояния прямо приводит к снижению рождаемости. Скорее наоборот. Именно в этом «гвоздь» современного мирового социального устройства. Но между двумя предметными рядами лежит реальная семантика общества, вытекающая из его образа жизни и не прослеживаемая в явных рядах открыто функционирующего в этот момент в обществе сознания. Норма малодетности прикрыта доминирующими превращенными формами, выдаваемыми за оперативный ряд ценностей. Она скрыта. Но от этого она не менее реальна и грозна, чем радостная болтовня с телеэкрана о повышении рождаемости у отдельно взятой женщины в кой-каком регионе или экономические выкрутасы. В целом возникает некий стереотип сознания, не высказываемый нигде явно, но кристаллизующийся в нормах малодетной и однодетной семьи и принимающий максималистскую форму отказа от детей – отчуждения от любого воспроизводства жизни в виде сокращенного, нормального или расширенного продолжения рода. При этом последняя из указанных форм – отказ от детей – не так уж малочисленна. По переписи 1979 г. число женщин, состоявших в браке и не родивших ни одного ребенка, достигала в каждой когорте до 14 % (при норме первичного бесплодия около 4
Прежде чем перейти к анализу изменения досуговых форм, покончим с описанием изменений товарного мира на примере исследования свободного времени в Пскове 1986 г. и по России в целом в 1993 г. Здесь, помимо уже описанных на сельском населении изменений, нужно отметить несколько фактов. В исследованиях бюджетов времени взяты несколько иные ряды вещей во владении. Однако и они проявляют резкую дифференциацию населения. Во-первых, по владению участком возле дома, что является признаком «бедных», и владению участком в садоводческом товариществе и дачей с земельным участком, что является атрибутом «богатства». К 1990-м все люди увидели спасительный шанс в физическом выживании за счет самообеспечения продуктами питания. Ну, а дальше, как у кого сложилось. Во-вторых, происходит переход на цветное телевидение. Черно-белый телевизор теперь признак «бедности», цветной – признак «умеренного достатка», а с видеомагнитофоном с 1993 г. и атрибут «зажиточности».
Изменения в предметной структуре бытовой микросреды сопровождались в этот период не менее
