1. Бросается в глаза, что значение энтропии [по всем клеткам матрицы (энтропия общая)] находится в связи со средним числом используемых институциональных форм и вариацией этого признака информационной деятельности в прямом и обратном потоке информации между сферой управления и населением. Если отвлечься от анализа динамики показателей на схожих объектах, то действует правило: «чем меньше вариация активности населения, тем меньше значение энтропии» при том, что среднее значение информационной активности при постоянном максимуме данных форм (6) может возрастать. Но эти корреляции отклонений четко ложатся на масштаб общностей, взятых для анализа показателей. Чем больше общность в рамках подвыборки (страна в целом, занятое население, занятое население в границах городов типа Таганрог), тем выше вариации признака и значение энтропии используемых людьми форм. При этом «организационная деятельность», растекающаяся по формам общественной работы и политической деятельности, дает картину, противоположную относительно информационной активности, которая находится в более свободном состоянии. Здесь (в организованной деятельности) падение вариации активности поведения в рамках однородной выборки по разному типу общности ведет к возрастанию энтропии как по всем, так и по заполненным клеткам матриц. Это говорит и о плотности концентрации субъекта политической деятельности в узко-локализованном пространстве, и о степени насыщенности той или иной общности рассматриваемыми социальными формами и институтами. Причем, несмотря на кажущуюся корреляцию с колебаниями объемов подвыборок, действует вышесказанное правило; и впрямь, объемы подвыборок при анализе «организационной» деятельности уменьшаются, а энтропия обоих видов растет при падении вариативности поведения[88]. Кроме того, мы проверили по всем локальностям показатели вариации числа источников, энтропии и объема выборки в границах признака «национальность» как одного из представляющих характерную общность. По 10 национальностям, перечисленным в порядке убывания объемов в выборке: русские, украинцы, узбеки, казахи, белорусы, таджики, татары, мари, евреи, каракалпаки, – прямой зависимости между объемом подвыборки и вариацией энтропии зафиксировано не было[89]. Таким образом, возникают понятия, с одной стороны, плотности насыщения социального пространства институциональной кристаллической решеткой, а с другой – метрики этого пространства реализации обмена человеческой активностью в виде поля конкретной социальной общности.

2. Если рассматривать динамику показателей, то в целом за анализируемый период происходит сужение комбинации форм прямого потока информации с уничтожением к концу периода форм устной пропаганды. В конце 70-х гг. возрастает до максимального охват занятого населения информационно-пропагандистскими средствами (в Таганроге до предельных значений), который затем резко падает. Обратная связь претерпевает также сужение институционального поля, но активность на нем остается в целом стабильной. К середине 70-х энтропия в сфере общественно-политической деятельности среди занятого населения Таганрога и по городам этого типа в целом растет при падении среднего числа используемых населением форм, а затем ее значение резко падает. Дело в том, что отдельное рассмотрение этой подсистемы еще в 1979 г. привело к выводу, что политика всеобщего охвата общественной деятельности населения привела к дисфункции активности в этой сфере. Число форм в подсистеме функционально задано определенными условиями. Искусственное расширение по принципу «каждому одно поручение» вместо политики повышения эффективной работы общественных организаций для присвоения результатов их деятельности через продукт производства всеми людьми привело к деградации форм сферы.

Обратимся теперь к информационной подсистеме в целом (табл. 3.10). Здесь совершенно очевидным выступает ряд явлений.

1. Выделенный ряд институтов-каналов информационной системы общества является практически равноположенным при аккумуляции сведений по любому пласту социальной реальности. Не только теперь, когда мы можем узнать о талантливом соседе из всемирной паутины, но и 30, и 15 лет назад максимальное число используемых в обществе источников о своей работе, отдельных людях, производстве было не меньше, а в ряде случаев больше, чем число информационных «каналов» о мировых событиях.

2. Несмотря на почти одинаковые предельные значения числа используемых источников информации по любой локальности, среднее их значение на одного человека неуклонно падает с уменьшением размеров того ареала, о котором они несут информацию. Это первое правило. Особенно это заметно по данным второго таганрогского исследования. Второе правило: движения значений энтропии, когда формы-каналы системы взяты по максимуму (24 источника для 70-х гг., 27 источников для 91 г.), полностью соответствуют движениям среднего значения числа источников на одного респондента. Исключений из первого правила три: снижение среднего числа источников о международных делах в сравнении с источниками о делах страны в 1991 г., снижение среднего числа источников о производственной деятельности по сравнению с числом источников об отдельных людях в Таганроге 1979 г., снижение числа источников о бытовой микросреде (микрорайон) по сравнению с предприятием в 1991 г. Эти исключения могут говорить о следующем. Прежде всего острота внутриполитической обстановки в стране в 1990 – 91 гг. вырабатывала большую потребность во внутрисоюзной информации. Кроме того, это отражение общего падения интереса населения к международной информации, динамику которого за 40 лет мы обсудим в главе 5 при рассмотрении процесса реального чтения сообщений. Большее число источников информации об отдельных личностях, чем о производственной деятельности, может объясняться разницей между потребностями: более развитой общечеловеческой и более локализованной технологически. Отклонения же средней на уменьшение по источникам об отдельных микрорайонах по сравнению с предприятием можно объяснить коллапсом производственной сферы, вызывающим повышенную тревогу и интерес. Об этом же говорит и резкое снижение максимального числа зафиксированных в пользовании источников информации среди занятого населения России по городам типа Таганрог в 1991 г., т. е. на поле разрушающихся промышленных территориально-производственных общностей. Здесь гибли не только формы труда.

Теперь о самом главном. Мы видим, что чем больше среднее число источников информации на человека, тем выше энтропия. Чем больше, следовательно, институциональных форм обмена деятельностью, тем выше распыление субъекта этой деятельности по кристаллическому контуру конституированных ячеек, держащих этот обмен в динамическом равновесии. Однако, как мы уже упоминали, при расширении поля сообщений и в связи с детерминантами общественно необходимого для присвоения информации времени значение энтропии в распределении населения при приеме отдельных сообщений падает. То же давным-давно наблюдается в товарном мире. «Огива» – кривая Паретто фиксирует резкое снижение значения энтропии при увеличении ассортимента (номиналий) товаров. Конечно в полярной точке – при снижении количества товаров до узкого стандартного предела – энтропия распределения относительно этих товаров также растет, но это говорит о том, что данная предметная область незаполняема огромной массой потребителя (этот факт имеет место в случае публикации 10, а не 40 сообщений в газете). Здесь теряется определенность общественно значимых потребительных свойств, а масса потребителей уходит на другой уровень и качество удовлетворения потребности. Но отсюда вытекает ряд важнейших следствий.

1. Предметно-институциональная структура в этом случае представляет собой внешний контур, оболочку обмена деятельностями, тогда как сам обмен свойствами людей через потребительные свойства вещей- товаров, знаков, требующий активности сознания в выборе, является внутренним процессом. При этом цикличность деятельности по отношению к товарному миру и цикличность смены институциональных форм имеют разные временные параметры. Если прибегнуть к метафоре, то институциональные формы деятельности – это магнитные линии, кристаллическая решетка, тело социальной жизни, а предметы, вещи, текст, знаковое поле обмена – поток импульсов, электроток, кровь, переносящие человеческую активность, личностные свойства во времени. Регуляторы механизмов обмена лежат в формах и институтах собственности на орудия и средства производства материальной жизни. В этой системе не может быть ничего постоянного, кроме, может, относительной величины времени, потребной для ее коллективного воспроизводства. Вот мы видели, что при деградации институциональной структуры обмена, население