вчерашнего инцидента, подумала Рейчел. Но вид у ее мужа был не расстроенный, а скорее озабоченно- деловитый. Он подхватил сумки и бодро вошел в кафе. Рейчел привстала и махнула рукой. Он без улыбки направился к ней и сел напротив, уклонившись от поцелуя. Дуется за вчерашнее, хотя дуться должна скорее я, подумала Рейчел.

– Есть будешь? – заботливо спросила она.

– Я завтракал, – сдержанно ответил Карл.

И тут Рейчел почувствовала, что в нем что-то изменилось. Может быть; прическа, может быть, новая рубашка, может быть, взгляд. Он не отводил и не прятал его, но глядел как-то сквозь жену, словно она никем ему не приходилась. Подошла официантка, принесла заказ и спросила у него, чего он желает. Лицо Карла тут же озарилось приветливой улыбкой, и он начал шутить с девушкой, объясняя что-то про поздний завтрак и ранний обед. Этот разговор занял минут пять, и Рейчел уже начала злиться.

– Карл, давай поговорим… Что все это значит?

– Не перебивай меня, пожалуйста. Что ты хочешь узнать? Ты являешься без предупреждения, поднимаешь на ноги полицию, пользуясь своим положением. Врываешься ночью в дом к уважаемым людям и моим коллегам… А теперь требуешь объяснения.

– Карл, я приехала к своему мужу. Фактически к себе домой. Мне так кажется. Мне сказали, что ты там не живешь. Я полгода плачу за квартиру, в которой ты не живешь!

– Ах вот что тебя волнует! Я так и знал. Приехала с финансовой ревизией…

– Карл, как тебе не стыдно! Дело не в деньгах. Ты будто не слышишь меня. Скажи честно, что произошло и почему я об этом не знаю?

Карл вертел в пальцах зубочистку. Когда Рейчел задала вопрос, он поднял голову, зубочистка замерла в его пальцах и сломалась.

– Произошло то, что мы уже год как в разводе. – Карл бросил зубочистку в пепельницу. – А два года жили до этого раздельно. Нашей дочери восемнадцать лет, и, следовательно, я освобожден от уплаты алиментов. Тебе, как я понимаю, я тоже ничего не должен, так как твои доходы намного превышают мои. Но, будучи честным человеком, я сейчас не буду требовать с тебя денег за моральный ущерб. Меня вполне устроила та сумма, что ты мне присылала в течение года. Кстати, вот твои вещи. – Карл подвинул сумки к ногам Рейчел.

– Что ты несешь? – тихо произнесла Рейчел. – Какой развод? Ты же приезжал к нам на Рождество…

– Я приезжал повидать дочь.

– Мы спали вместе… Ты мне и слова не сказал…

– Это недоказуемо. У меня отдельная спальня и вообще… Мне пора.

– Карл! С кем ты живешь? Как ты устроил развод без меня?! Ты забыл, что я адвокат, и не самый плохой… Ты у меня получишь по заслугам…

– Не надо угроз. Здесь тоже неплохие адвокаты. Кинозвезды постоянно разводятся и делят большие деньги. Наш случай просто смехотворен на их фоне… – Карл встал из-за стола и быстро пошел к выходу.

Рейчел хотела броситься за ним, но ее ноги словно приклеились к полу. В голове шумело, кровь прилила к вискам и застучала, как поезд в метро. Рейчел схватилась за телефон и стала звонить своей золовке Саре в Сан-Франциско. Они когда-то в молодости дружили. И именно Сара их и познакомила на своей вечеринке. И даже оставила ночевать, а сама уехала к своему парню. Да, хорошо они тогда зажигали… Есть что вспомнить.

Сара сразу взяла трубку, словно ждала звонка.

– Сара, дорогая. Что с Карлом? Я ничего не понимаю. Он мне тут такого наговорил…

– Рейчел, милая, я ему голову пропилила, чтобы он тебе все сказал сам. Но он тянул, тянул… Ты же знаешь, мужчины не любят выяснять отношения. Я сама хотела тебе позвонить и все рассказать. Но… кому хочется передавать дурные вести. Меня возмущало, что он еще с тебя деньги тянул. А Брук повез в апреле отдыхать на Гавайи.

– Так вот почему он не приехал на день рождения. Ты все знала и молчала? Как ты могла! Хоть сейчас скажи мне всю правду!

– Только успокойся ради бога! Карл ведь был тебе плохим мужем. Он изменял тебе, жил за твой счет…

– Изменял? Да я даже подумать не могла!

– Да и ты ему изменяла, если честно. Так что вы квиты.

– Неправда! Вот это неправда! Я никогда…

– Ладно, мы сейчас не в суде, забудем об этом. Мужчина в расцвете физических сил и интеллекта живет один в другом городе. Он что, католический падре? Да и те грешат время от времени. Зачем ты его отпустила, если любишь?

– Я не хочу это обсуждать. Еще ни одна золовка не была довольна своей невесткой, я это знаю. Даже если до свадьбы она лучшая подружка… Кто эта сука? С которой он сейчас?

– Не злись. Она жена известного режиссера и продюсера, актриса, раньше была журналисткой, а сейчас решила попробовать себя в кино. Первое время муж ей помог, но сейчас она и сама хорошо справляется…

– Так она замужем? А что Карл такой идиот? Они живут втроем?

– Это Голливуд, тут все через… не будем уточнять через что… Они пока живут в его доме, муж в Европе, но она собирается разводиться. Просто пока она этого не хочет из-за каких-то творческих планов.

– Как они не бояться жить открыто?

– Да они не живут открыто. Ее муж сам пригласил Карла работать над сценарием. Карл еще не такой знаменитый, чтобы за ним охотились папарацци. И она не актриса первой величины. Ее муж намного старше, наверно сам подбирает жене любовников…

– Как его фамилия?

– Рейчел, зачем тебе это? Ваш брак давно уже закончился.

– А тебе откуда знать? Ты что, жила с нами все эти годы?

– Я знаю от Карла. Мне очень жаль тебя, милая. Ты напрасно так, про золовок… Я всегда тебя любила и сейчас люблю. Мужа зовут Ричард Берт. Но это ничего не меняет для тебя. Я тебе рассказываю все это только потому, что ты юрист и не способна на глупости. А как Дженнифер?

Рейчел разъединилась. Продажная сука. Как и ее братец-альфонс. А я, выходит, во всем виновата! Вот уж точно: они знают что-то такое, чего не знаю я, раз считают, что жить подло – это нормально. Надо узнать, кто разводил Карла. Это пахнет потерей лицензии, я уж ему это устрою. И мужу-продюсеру позвоню, подпорчу нашей сладкой парочке медовый месяц, можно еще и журналистов подключить.

Ричард Берт был одним из самых богатых людей в Голливуде. Про его жену было только известно, что она четвертая по счету и очень молодая. У Рейчел была хорошая память, и она умела быстро и вовремя подключать свой информативный блок. Вот и сейчас у нее в голове всплыло все, что она когда-то читала в светских новостях.

Рейчел заплакала. Ей вдруг захотелось уехать. Сбежать из этого города и ничего не делать. Карл разговаривал с ней, как чужой. Чего она добьется, устроив скандал? Месть? Рейчел поднималась на лифте в свой номер с двумя тяжелыми сумками. В этот момент она ясно представила себя входящей в их особняк с ружьем, тем самым ружьем, заряженным картечью, которое фигурировало в ее первом деле о Марке Петри. Она выпускает картечь в грудь Карла, потом в лицо этой стервы – как ее там? – Брук…

Рейчел вдруг четко вспомнила журнал в руках Карла. Он с улыбкой листал его и надолго задержался на какой-то странице. На вопрос Рейчел, почему он теперь читает желтую прессу, Карл весомо ответил, что должен теперь знать все новости кино, а желтая пресса отражает настроение в обществе и ему как писателю это чувствовать просто необходимо. И он пустился в пространные рассуждения о сюжетах, летающих в воздухе, словно бабочки, о головах-пестиках творческих индивидуумов и далее в таком же духе.

– А я думала, пестик – это нечто другое, – хихикнула Рейчел. Они вели этот разговор в постели.

– И это тоже может быть. Кто-то пишет не головой, а пенисом.