натянуто рассмеялась.

— Ну, Фелиции иногда снятся по ночам кошмары, — согласилась она, — и постукивания в полах… это могут быть скрипучие половицы. А что касается остального, это наверняка проделки Джастина, — огорченно завершила она свои рассуждения.

— Вы хотите сказать, что это Джастин мог быть в кладовой?

Подобная возможность отозвалась у Андреа побежавшими по спине мурашками.

— Его давно следовало изолировать, — продолжала Сара. — Он злой и невоспитанный ребенок. Джастин не различает, что плохо и что хорошо. Все ему надо объяснять по сотне раз, да и то он не воспринимает сказанное.

— Но почему же тогда его не отдадут куда-нибудь под постоянный присмотр? — спросила Андреа.

— Этого не хотят мои дорогие, мои милые родители, — ответила Сара. «Никаких специальных лечебниц для Джастина!»

— Но он же просто опасен, — заметила Андреа.

— Опасен, но не в том смысле, как вы полагаете, — вступил в разговор Джордж. — Его можно легко испугать. Если бы вы закричали, рявкнули на него как следует, он сразу же убежал бы.

— Это верно, он действительно не понимает, что опасно, а что нет, уже спокойнее подтвердила Сара. — Если вы что-нибудь прикажете, он сделает. Но ни на йоту больше. Как, например, при несчастном случае с креслом-каталкой Фелиции.

— А что с ним случилось? — полюбопытствовала Андреа.

— Как, вам еще никто не рассказывал об этом? Теперь ясно, почему вы не понимаете, что Фелицию никогда нельзя оставлять одну. Все это из-за Джастина. Однажды, вскоре после аварии, он увидел ее в каталке на газоне и захотел повозить. Мисс Клосон, первая учительница Фелиции, позволила ему это. Джастин начал катать девочку, сначала спокойно, затем все быстрее и быстрее. Фелиция закричала, но прежде чем мисс Клосон успела остановить его, Джастин уже успел взобраться на небольшой холм, откос которого спускался к выгону и к лесу. Вверху он просто отпустил кресло, и оно полетело вместе с Фелицией кувырком вниз по откосу.

— Ах ты, Господи! — простонала Андреа.

— В результате у нее были разбиты и расцарапаны ноги, и все тело покрыто синяками. И в то же время Фелиция не столько поранилась, сколько испугалась. Вот тогда-то ее и начали преследовать эти ночные кошмары.

— Не удивительно, — кивнув, заметила Андреа.

— В свое время Джордж пытался убедить маму в необходимости отослать Джастина, но она не хотела ничего и слышать об этом. Да и папа тоже был против. Кстати, это он призывал маму оставить Джастина в покое, когда тот еще был маленьким. Хотя тогда он еще и не был таким опасным. А после случая с креслом-каталкой Джастин уверял, будто бы после второго несчастного случая, после падения, Фелиция наверняка встанет на ноги.

На некоторое время в комнате воцарилось гнетущее молчание. Андреа, однако, не почувствовала облегчения оттого, что теперь ее страхам было найдено объяснение.

— Но для чего Джастин влезает через окно в кладовую? — спросила она наконец.

— Если бы мы знали, какие мотивы движут Джастином, то могли бы жить значительно спокойнее.

«Что же мне делать? — задумалась Андреа. — Остаться и жить в постоянном страхе перед Джастином или упаковаться и быстренько исчезнуть? Нет ничего удивительного, что до сих пор никто здесь не задерживался. Наверное, и мне нужно поступить так же». Но тут она мысленно представила мордашку Фелиции, которой обещала долго не уезжать от нее.

— Будьте добры, — помедлив, обратилась она к Джорджу, — подскажите, как вести себя в отношении Джастина? Нужно ли опасаться его?

— Опасаться его вам нечего, — тотчас ответил Джордж. — Будьте предельно строги, даже жестоки с ним. И он тотчас же убежит к Альваресу или маме Гордон.

Он улыбнулся.

— Дело в том, мисс Вэйд, что он наверняка гораздо больше боится вас, чем вы его.

Андреа не видела причин не верить Джорджу, хотя и полагала, что он, так же, как и другие, недооценивает той опасности, которую на самом деле представляет для окружающих Джастин.

— Но вы все-таки остаетесь здесь? — с опаской поинтересовалась Сара.

— Да, я остаюсь, — ответила Андреа. — И еще одно — пожалуйста, не говорите никому о моих сегодняшних приключениях. Никому.

— Ах ты, Господи, — почти обиженно произнесла Сара, — да никто и не собирался ни с кем делиться этим. Но и вы тоже не рассказывайте, о чем мы тут беседовали.

Андреа кивнула, и Сара поднялась.

— Теперь все прояснилось, — заметила она, — и мне думается, было бы неплохо всем нам чуточку выпить. Не поможете ли мне с закусками, Андреа?

— Конечно, и даже с большим удовольствием. Пройдя за хозяйкой на кухню, Андреа увидела заполненные бутербродами подносы.

— А я полагала, что вы не готовите сами, — заметила она.

— А я и не готовлю, — подтвердила, улыбаясь, Сара. — Все это требовало только разморозки, подогрева или запекания. Мои коктейли или вечеринки с просмотром телевизионных программ славятся…

«А она нравится мне, — подумала Андреа. — У нее есть чувство юмора и нет предрассудков. Она не задирает нос. Интересно, сколько ей может быть лет? Что-нибудь около тридцати пяти, может, немного моложе. Да, весьма вероятно».

— Кроме вас с Джастином у миссис Гордон есть еще дети? — спросила Андреа.

— Нет. Билл умер. Есть еще Дэвид. Билл был самым старшим среди нас. Затем шла я, потом — Дэвид, и все с разницей приблизительно в год. А когда родился Джастин, мне уже было четырнадцать. Сама мысль, что моя мама беременна, была мне отвратительна, но я старалась не давать ей это почувствовать. Она была такой счастливой! Но потом в течение многих лет мама и сама себя ела поедом за это… Потому-то и не хочет теперь отсылать Джастина.

— А что, Дэвид живет тоже где-нибудь поблизости? — поинтересовалась Андреа, поскольку если о Джастине она была за последнее время более чем наслышана, то о Дэвиде услышала впервые.

— Он у нас инженер-консультант и поэтому постоянно находится в разъездах, а когда не в отъезде, то живет тут, на ферме. Брат не особенно помешан на своей работе и при возможности охотно лентяйничает. Однако в своей области у него очень хорошая репутация. Бюро Дэвида находится в Нью-Йорке, но он редко задерживается там. Собственно, на следующей неделе он как раз должен приехать домой и пробудет на ферме до тех пор, пока не получит работы, которая бы его захватила. Не исключено, что он задержится тут на два или даже на три месяца, хотя Кто знает… обычно он исчезает от нас абсолютно внезапно…

— Интересно, — протянула Андреа, — до сих пор никто ни разу не упомянул о нем.

Достав из печи кусочки сыра, Сара посмотрела на Андреа. Ее лицо раскраснелось, и было непонятно — то ли от идущего от печи жара, то ли от смущения, вызванного не очень тактичным замечанием Андреа.

— Мы мало говорим о нем, — пояснила Сара, — потому что у него не очень хорошие отношения с отцом. Дэвид всегда был упрямцем, и в прежние времена они довольно часто ссорились. Билл еще как-то умел сглаживать раздоры. А с тех пор, как он погиб, их отношения совсем ухудшились.

Взяв со стола поднос, Сара подала его Андреа и сказала:

— Теперь все готово.

Коктейль у Сары оказался гораздо интереснее, чем могла предположить Андреа. Хосе Альварес, слава Богу, вел себя не столь вычурно, как при первой встрече в городе. Его жена Софи — бледное хрупкое существо казалась старше его по крайней мере на десять лет, но ее английский был более бегл и не так искусственен, как у супруга. У Софи был лишь легкий акцент, свойственный, как думала Андреа, жителям центральной Европы.

Бен Траверс оказался доктором, которого за день до того она видела в кафе. Он производил