Фестивали Дасидзороэ проводятся в более чем пятидесяти городах Японии. Особенной популярностью пользуется Дасидзороэ в Киото, который проходит в рамках фестиваля Гион мацури (ежегодно с 17 по 24 июля), начавшегося ещё в 869 году. Также широко известны подобные фестивали в Такаяма и Нагоя. А вот о небольшом, но удивительно красивом уличном фестивале в Нисибивадзима мало кто знает.

В древней Японии куклы различного характера широко применялись в ритуальной практике. Однако это были простые деревянные и тряпичные куклы, которые приводились в движение людьми. Механизм, лёгший в основу кукол каракури, был завезён из Китая ещё до начала нашей эры, но применён намного позже. Речь идёт о компасе, приспособлении, представлявшем собой маленькую коляску, на которой крепилась фигурка старца, посохом всегда указывавшая на юг, независимо от того, в какое положение её ставили. Также через Китай пришли в Японию и знания о водяных часах. Японский император Тэндзи создал по китайской модели первые японские водяные часы в 671 году. Так, искусство сооружения сложных механизмов постепенно стало распространяться по Японии, пока не было испробовано при создании механических кукол, что приписывается принцу Кая (794-871 гг.).

Во время фестиваля исполненные энергией движения механических кукол и бой барабанов создают особое божественное состояние, помогающее местным жителям прислушаться к силам природы.

Поток людей, от мала до велика, течёт по узким улочкам города за плотами по направлению к их стоянкам, где скапливается, чтобы поприсутствовать при завораживающем действе. По обе стороны улочек расставлены киоски с едой, фестивальными сувенирами, в основном, игрушками, шариками, вертушками и хлопушками. В некоторых киосках предлагают поиграть в праздничную игру кингёсукуи («зачерпывание золотых рыбок») — повылавливать из небольшого продолговатого мелкого аквариума, сооружённого прямо на месте, золотых рыбок, черепашек или крокодильчиков, живых и пластмассовых, с помощью сложнейшего традиционного сачка-обманки. Он представляет собой нечто вроде ракетки для настольного тенниса, с тончайшей бумагой, закреплённой в круге вместо сетки. На бумагу и надо поймать рыбку, подловив её снизу, не порвав тонкой материи, чтобы не упустить добычу. Вопреки мнению о том, что новичкам везёт, в этой игре дело обстоит иначе. Если вы не обладаете свойственной японцам природной грацией и ловкостью, вряд ли вам удастся захватить хоть одну рыбёшку. Победитель же получит весь улов в свой домашний аквариум.

Из еды в Нисибивадзима, как и на всех уличных фестивалях мацури в Японии, можно попробовать японскую жареную лапшу якисоба, шарики с осьминожками внутри такояки, картофельные котлеты короккэ, жареного острого цыпленка караагэ, запечённые в форме рыбок сладкие тайяки с бобовой пастой анко или кремом внутри, яблоки и клубнику в горячей карамели и многое другое. Все эти яства вкусны, радуют глаз своими необычными праздничными формами и цветами, однако любопытно, что короккэ, например, не является традиционно японским. Слово короккэ произошло от французского «croquette», обозначающего нечто подобное этому современному японскому угощению. Такая же история случилась и с популярной на всю Японию бисквитной сладостью касутэра: первоначально — португальское блюдо («castilla»), рецепт приготовления которого был передан японцам португальцами в городе Нагасаки, единственном порту, открытом для иностранцев в эпоху изоляции Японии.

Нисибивадзима — совсем маленький городок с множеством старых домиков и лавок, поэтому, находясь там, вы оказываетесь со всех сторон окружёнными настоящей японской стариной, красотой и праздником, входящими в вас и настраивающими на потрясающее состояние радости восприятия мира.

Под самый вечер устраивается фейерверк — ханаби, нарядно расцвечивающий тёмное небо, и многие жители смотрят его прямо из окон своих домиков, так как в городе почти нет больших построек. Те, чьи окна выходят на улицы, по которым продвигаются плоты, не покидают домов даже во время праздничного шествия, ведь верхушка плотов достигает окон вторых этажей, где находятся жилые помещения, и их жильцы могут увидеть куклы каракури на расстоянии протянутой руки.

К. Г.

Когда речь заходит о православных храмах и церквях в Японии, все, конечно же, прежде всего вспоминают большой храм Никорай кё:кайдо: (известный как Никорайдо:), расположенный в самом центре Токио, в районе Тиёда. Никорайдо: был возведён в 1891 году. Он является главной святыней Японской Православной Церкви, построенной во время миссии отца Николая — Ивана Касаткина — в Японию. По архитектуре Никорайдо: напоминает Измайловский собор в Петербурге.

Мне так и не удалось попасть внутрь храма. Я приехала в Токио погостить неделю у знакомых под Новый год и днём 31-го числа отправилась к Никорайдо:. Стояла дождливая погода, всё было окрашено скорее в осенние, чем в зимние краски. Храм оказался закрыт, ворота заперты, и я стала обходить его по кругу, чтобы найти хоть какую-нибудь информацию о предстоящей новогодней службе. Каково же было моё удивление, когда у заднего входа я вдруг натолкнулась на приятеля из России, с которым не виделась около полугода, хотя мы выезжали в Японию вместе, но, волею судеб, оказались живущими в разных городах. Мы не могли поверить своим глазам, ведь это было поистине знаковое совпадение — оказаться спустя столько месяцев в одно и то же время у православного храма!

Однако, так как до токийского Никорайдо: добираться из Нагоя очень долго, я, уже на Пасху, стала искать православные церкви поблизости от своего местоположения. Мне повезло: в Интернете я натолкнулась на страницу Японской Православной Церкви с адресами всех её приходов. Один из них — Тоёхаси Харисутосу Сэйкё:кай — оказался в городке Тоёхаси на берегу Тихого океана, всего в часе езды от Нагоя.

Была суббота, и в России, наверное, все готовились к вечерней службе. Уже накрасили яиц, напекли куличей, намыли до блеска квартиры. Скорей всего, в Петербурге стояла прохладная погода, ещё пахло зимой, может, шёл дождь.

В Японии же была настоящая жара, и лишь изредка доносился ветерок, насыщенный ароматом весенних цветов, по которому только и можно было понять, что лето ещё не наступило. В такой обстановке трудно было обрести пасхальный настрой. Тем не менее, я накрасила яиц и отправилась в Тоёхаси, надеясь, что мне удастся попасть на службу.

Поездка на поезде линии Мэйтэцу заняла час. По прибытии в Тоёхаси я почувствовала, что там попрохладнее, ветер с океана покачивал верхушки деревьев. На станции мне сказали, что основной транспорт в городе — трамваи. Это был первый сюрприз, так как трамваев в Японии мне до того момента видеть не доводилось. Постепенно, откуда-то издалека стал приближаться и вырисовываться образ далёкой России. От остановки я шла минут десять, чтобы добраться до церкви. Когда же она, наконец, предстала передо мной, я несколько минут не могла придти в себя. Было такое ощущение, что я оказалась в России, причём не в центральных её городах, а на окраине, где в центре старой деревушки высится шедевр деревянного зодчества — православный храм. За изгородью, во дворе храма росли несколько елей и яблонь. В их тени стоявшая духота рассеивалась, образуя благодатный оазис. Храм также оказался закрыт, но меня, скорей всего, из окон, увидел священник и вышел во двор. Это был молодой японец в очках, с чёрной бородой, прекрасно говоривший по-русски. Мы побеседовали, он показал мне храм с красивейшим иконостасом, рассказал о проходящих в нём службах, тоёхасских прихожанах и о своих поездках в Москву. На прощание батюшка подарил мне маленький кулич, специально испечённый в храме к Пасхе. Служба в храме в Тоёхаси была назначена на следующий день, немного позже, чем в России.

Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви в Тоёхаси началась в 1861 году, а уже в