годов на Западе мнением, что терроризм как таковой, а тем более как способ политической борьбы, применяемый сознательно и систематически, характерен только для слаборазвитых стран. Считалось, что в «цивилизованных странах», находящихся на более высокой ступени исторического развития, он не способен стать сколько-нибудь значительным явлением общественной жизни. Что же касается акций неофашистов, имевших место в тот период, то они трактовались лишь как пережитки еще не до конца преодоленного недавнего прошлого Европы.

Безусловно, с этих позиций невозможно было вразумительно объяснить волну терроризма в развитых странах. Теоретический фундамент для исследований по проблемам терроризма фактически отсутствует. В США, по словам директора Агентства национальной безопасности Б. Инмана, до 1980 г. даже не предпринимались какие-либо меры для сбора информации по фактам терроризма. И лишь в 1981 г. ставший президентом Р. Рейган поручил департаменту и силовым ведомствам объединить политические, разведывательные и контрразведывательные ресурсы для борьбы с повстанческим движением и терроризмом. В результате сегодня в США проблемами терроризма занимается широкая сеть государственных и общественных организаций (спецслужбы, военное ведомство, научно-исследовательские институты и пр.). Стали проводиться многочисленные конференции, симпозиумы, семинары, издаваться журнал «Терроризм». Появилась даже специальная политическая дисциплина «Террология».[24]

Необходимо отметить также то, что терроризм в 1960-е годы носил ярко выраженный идеологический характер и имел антикоммунистическую или, напротив, прокоммунистическую направленность. Поставки оружия, обучение, предоставление убежища и денег политическим группировкам, не игнорировавшим терроризм как средство достижения своих целей, рассматривались обеими сторонами в свете идейного противоборства социалистической и капиталистической мировых систем.

Несмотря на то что терроризмом не брезговали ни противники, ни сторонники социализма, многие западные политологи рассматривали его как средство борьбы «левых сил». Однако окончание «холодной войны», завершившейся уничтожением мировой системы социализма и развалом СССР, не привело к исчезновению терроризма из общественно-политической практики. Более того, произошла его мутация. «Государственный», управляемый из конкретных мировых идейно-политических центров терроризм превратился в «стихийный», практически неуправляемый. Бывшие социалистические страны полностью отказались от поддержки террора. Государства Ближнего Востока, включенные США в черный список пособников террористов, также потеряли возможность помогать экстремистским группировкам в прежнем объеме. В итоге терроризм утратил свою управляемость и, как следствие, предсказуемость. Большинство экстремистских организаций оказались предоставленными сами себе. А это значит, что использовавшиеся ранее рычаги влияния на них через поддерживающие их страны уже не работают. Прежде звонок из Дамаска или Триполи мог не только начать, но и остановить теракты. Так, во время «войны в Заливе» «окрик» ливийского лидера Каддафи вынудил известного террориста Абу- Нидаля воздержаться от действий против сил коалиции.[25]

Потеря контроля над террористическими группировками различной идейно-политической направленности привела не только к утрате управляемости ими – возникли и другие негативные проблемы. Из-за отсутствия четких идейных ориентиров в них резко падает дисциплина, они постоянно распадаются и снова создаются, часто сменяется руководство и тактика действий. Утрата постоянных источников финансирования вынуждает террористов переходить на «самофинансирование»; его основными формами являются торговля наркотиками, оружием, а нередко и прямой бандитизм (ограбление банков, захват людей для выкупа, рэкет, шантаж и т. д.). В результате вчерашние «борцы за идею» оказываются в зависимости от международного преступного бизнеса, мощь и богатство которого достигают сегодня фантастических масштабов.

Так, Р. Гобсон из Информационного центра национальной стратегии, расположенного в Вашингтоне, оценивает годовой доход организованной преступности в мире в 1 трлн долларов, что почти равняется федеральному бюджету США.[26] Вовлечение в оборот огромной массы «грязных» денежных средств создает для организованной преступности и ее важнейшей составной части – террористических группировок – поистине безграничные возможности. Именно таким путем «самофинансировались» группировки чеченских полевых командиров.

Фактический отказ ведущих мировых держав от «идейного контроля» за террористическими группировками, а также развал СССР привели к тому, что на аренах локальных конфликтов в странах третьего мира и некоторых бывших советских республиках возникли целые «зоны свободного террора», находящиеся под прямым контролем неразрывно связанных с криминальным бизнесом лидеров освободительных движений. В качестве примеров можно назвать Афганистан, где до прихода талибов на местах управляли полевые командиры и клановые лидеры, Сомали, где пышным цветом расцвело морское пиратство, некоторые районы Таджикистана, а также Чечню.

Более того, 1990-е годы, наряду с крушением государственного «идеологического», «управляемого» терроризма, ознаменовались невиданным до этого ростом террористических групп, руководствующихся в своей деятельности этническими и религиозными мотивами, действия которых отличаются изощренной жестокостью. К ним можно отнести алжирский Исламский фронт спасения, а также секту «Аум Синрике».

Мировое сообщество отрицает любые проявления терроризма, в том числе и как средство достижения социально-политических целей. Однако реалии сегодняшнего дня свидетельствуют о том, что терроризм продолжает оставаться в арсенале методов борьбы ряда экстремистских группировок. Учитывая размах и опасность этого явления, ООН провозгласила борьбу с ним одной из приоритетных задач международной политики. Для того чтобы определить адекватные средства, формы и методы борьбы с терроризмом, весьма важно выяснить его сущность. Многие исследователи проблем терроризма сходятся в том, что это политически мотивированное применение или угроза применения крайних форм насилия.

Эксперты-террологи выделяют сегодня следующие направления современного терроризма:

• социальный, преследующий цель изменения экономического или политического строя собственной страны;

• националистический, представленный организациями этносепаратистского толка, а также группировками, ставящими своей целью борьбу против экономического или политического господства иностранных государств и монополий;

• религиозный, связанный либо с борьбой приверженцев одной религии или секты в рамках общего государства с приверженцами другой, либо с попытками низвергнуть светскую власть и утвердить теократический режим, либо с тем и другим одновременно.