личным досмотром подозрительной иностранки.

Когда Маргарета вошла в каюту, там уже заканчивался обыск: все ее чемоданы и кофры валялись открытыми, и их содержимое методично перетряхивали двое мужчин. Первым ее желанием было вцепиться им в волосы, но разве бы это что-нибудь изменило?

С полным достоинством она позволила обыскать себя англичанке, хотя омерзительно было чувствовать на теле ее толстые пальцы. Затем пришел черед сбора разбросанных по каюте вещей. Под надзором все той же тетки она переоделась в строгий костюм, стараясь, чтобы никто не увидел слез ярости на ее глазах.

Господи, за что? Почему ее вечно все подозревают? Она вспомнила хвост поезда, увозившего ее багаж в Констанце, приключение в Хендайе. Да что же это такое, разрешите вас спросить? Она была так возмущена, что забыла всякий страх. Но оставалось пройти еще одно унижение.

Когда Маргарета появилась на палубе в сопровождении англичан, толпа пассажиров ахнула и сначала отшатнулась от нее, как от прокаженной, а потом столпилась у борта, чтобы посмотреть, куда уводят немецкую шпионку. Ведь это наверняка немецкая шпионка! Иначе с чего бы это ее стали задерживать?

По прибытии в Лондон ее тут же повели на допрос к следователю Бэзилу Томсону, который никак не желал поверить в честность миссис МакЛеод. Сначала она пыталась все объяснить, потом сорвалась на крик, потом заплакала и начала требовать свидания с послом.

Подданную нейтральной страны продержали в тюрьме несколько дней, таская на бесконечные допросы. Посольство Нидерландов как воды в рот набрало. Ей было страшно и одиноко. А следователь то сулил золотые горы, то пугал виселицей, заставляя признаться, что она известная немецкая шпионка Клара Бенедиктс, за которой МИ-6 гоняется уже несколько лет.

В конце концов Мата Хари не выдержала и заявила, что едет в Голландию по заданию «Дексьем бюро». Услышав об этом, Томсон не поверил ушам и, свернув допрос, помчался к шефу.

Тот сидел, отдуваясь после обеда, когда к нему буквально ворвался Бэзил Томсон.

– Сэр! У меня к вам срочное дело!

– Спокойнее, дружище. Что случилось? Судя по твоему виду, или капитулировала Германия, или нам увеличили жалованье.

– Ни то ни другое, сэр! Эта женщина утверждает, что она Маргарет Зелле, едет в Голландию по заданию того самого Леду! Зелле – та самая Мата Хари, которая, как вы помните, попала в наш «черный список» и подозревается в шпионаже в пользу Германии!

Каммингс то ли вздохнул, то ли хрюкнул и задумчиво почесал подбородок. Что-то здесь было не так. Или врет эта дамочка, или у Леду отказали последние мозги. Однажды, еще до войны, он виделся с шефом французской контрразведки. Если его впечатления верны, то правилен второй вариант.

– Ты связывался с лягушатниками?

– Пока нет. Жду ваших указаний.

– Хм… Какие тут могут быть указания… Напиши им, что они идиоты, и пусть думают, что делать с их секретным агентом, который трезвонит об этом на всех углах. Может, нам ее повесить как вражеского агента, и вся недолга?

– Нежелательно, сэр. Мата Хари широко известна в Европе. Будет большой скандал.

– Ну и что нам тогда с ней делать? Я не могу подложить такую свинью голландцам… Напиши дураку Леду, что мы ждем от него решения ее судьбы. Нам только скандала не хватало. Не имею никакого желания объясняться потом с премьер-министром и газетчиками. Они ее сюда прислали, они пусть и забирают. Напиши только как-нибудь поаккуратней. Союзники все-таки, черт бы их побрал!

В Париж полетела телеграмма «На борту «Голландии» МИ-6 задержана Маргарета МакЛеод-Зелле, выступавшая под псевдонимом Мата Хари, подозреваемая в связях с немецкой разведкой. Дама утверждает, что следовала в Голландию по вашему заданию. Просим прояснить ситуацию и дать указания, как поступить с вашим агентом».

Шифровка легла на стол Жоржа Леду в тот момент, когда он только что вернулся из Елисейского дворца, где имел малоприятную беседу с главнокомандующим французскими войсками Жозефом Жоффром и президентом Пуанкаре по поводу эффективности работы его бюро. Президент, мягко говоря, был сердит. Его понять можно – парламент постоянно недоволен тем, что «Дексьем бюро» плохо справляется со своими обязанностями. Можно подумать, что немецкие агенты бродят по Парижу с табличкой на шее «Я шпион, вяжите меня».

Немного успокоившись, Леду взял положенный ему на стол листок бумаги и прочитал, потом перечитал несколько раз. Вот это номер! Если об этом узнают наверху, то он и пяти минут не усидит в своем кресле. Если уж старина Жоффр, который сам привел его сюда несколько лет назад, набросился сегодня на свою креатуру в присутствии президента, то дела совсем плохи. Леду еще раз перечитал телеграмму и велел срочно найти Ленуара, где бы тот ни находился.

Тот пришел через восемь минут, дожевывая бутерброд.

– Если я подавлюсь, это будет на вашей совести.

– Тогда жуй быстрее, потому что ты сейчас у меня точно подавишься, – прошипел Леду, размахивая телеграммой перед лицом своей «правой руки». – Ты это видел?

– Пока нет и, честно говоря, не очень хочу видеть. Судя по вашей реакции, это не приказ о награждении меня орденом Почетного легиона.

– Орденом?! Да нас всех уволят к чертовой матери, и это будет еще гуманный поступок, потому что за это в военное время могут и расстрелять!

Ленуар невозмутимо проглотил остатки бутерброда и, стряхнув крошки, потянулся к бумаге.

– Если вы позволите узнать, что там написано, то от меня будет больше пользы.

Он быстро пробежал глазами по строчкам и аккуратно положил бумагу на стол Леду, словно это была граната.

– Ну, и что мне теперь делать?

Ленуар исподлобья посмотрел на шефа. Дать бы ему в холеную морду, да в тюрьме сидеть не хочется!

– У вас есть два выхода. Вариант номер один. Потребовать, чтобы англичане не совались не в свои дела, но тогда они обидятся, а Каммингс на редкость злопамятный тип. Кроме того, если Мата Хари начнет на каждом углу рассказывать, что является вашим агентом, то над нами будет смеяться вся Европа. Вариант номер два. Забрать ее назад во Францию.

– И что мне с ней тут делать? Чтобы она здесь молола языком?

Ленуар как-то странно посмотрел на Леду и, тяжело поднявшись, подошел к окну. Немного отодвинув штору, он некоторое время следил за прохожими, а затем глухо проговорил, словно прыгая головой в омут:

– Есть опять-таки два варианта. Первый – вы объясняете ей, что не стоит так откровенничать с разными людьми.

– А второй?

– О нем я говорить не хочу. Вы сами понимаете, о чем идет речь.

– Ладно, я подумаю. Можешь идти.

Стараясь не встречаться глазами с шефом, Ленуар чуть кивнул головой и быстро вышел из кабинета, а Леду плюхнулся в свое кресло. Что теперь делать? Он вспомнил потрясающе красивые руки Мата Хари, извивавшееся на простынях тело, огромные темные глаза, глядевшие на него в минуты страсти с таким выражением, что у него мороз пробегал по коже. Нет, последний вариант исключается полностью. У него никогда не поднимется рука на эту женщину. Она одна такая во Вселенной.

Он позвал секретаршу – очаровательную длинноногую блондинку с весьма гибкими моральными принципами.

– Нинон, отправьте, пожалуйста, ответ на утреннюю телеграмму. Пусть они вышлют Мата Хари назад в Испанию. А мне найдите, пожалуйста, полстакана коньяка.

– Простите, а где мне его взять?

Леду медленно поднял на нее глаза: и почему все бабы такие непроходимые дуры?

– А вот это меня, голубушка, не интересует. И очень советую в следующий раз не задавать мне таких вопросов. Не позорьте наше бюро! Если уж мои сотрудники не в состоянии найти посреди Парижа полстакана коньяка, то где уж им искать шпионов! Короче, даю полчаса. Или коньяк, или я отправлю вас в