органов, которые стремились к широкой автономии; а центральная власть была слишком слаба, чтоб побороть эти центробежные стремления. Рабочие в провинции по своему культурному уровню были ниже московских; лучшие из них попали в депутаты, делегаты и т. д. и уехали в Москву. Заводские комитеты часто были неспособны к руководству предприятиями, которые оказались в их руках. Немногим выше был уровень местных совнархозов. И вот работа шла следующим образом. Местные органы, нуждаясь в финансовой и продовольственной помощи центра, составляли широковещательные программы и обещали громадный размах производства, с тем что Москва должна была снабжать их деньгами и продовольствием. Что касается денег, то Москва печатала банкноты в большом количестве, но с продовольствием положение было хуже, и центр мог удовлетворять требования с мест лишь в очень небольших размерах. Впрочем, даже и эта незначительная помощь была очень важна для провинции. Однако, оказывалось, что выработанные на местах продовольственные планы были совершенно нереальны; небольшой продукт промышленной работы шел по преимуществу для армии, а из остатка львиную долю удерживали местные органы для своих районов. У центральной власти для нужд населения ничего или почти ничего не оставалось. Все это создавало обстановку углублявшейся экономической катастрофы. Становилось все более очевидным, что надо искать новых путей для спасения. Пока длилась гражданская война и забота о политическом укреплении власти стояла на первом плане, можно было кое-как мириться с разрухой - во имя будущих побед. Но когда вооруженная борьба на внутренних фронтах прекратилась и страна начала демобилизоваться и переходить на мирное положение, - вопросы хозяйственные сделались проблемой жизни и смерти. Приходилось либо менять экономическую политику, либо идти на гибель в результате жесточайшего хозяйственного кризиса. Мысли о необходимости перемены курса давно уже носились в воздухе. В Красной Армии, тесно связанной по своему составу с крестьянством, намечались определенные течения, требовавшие уступок деревне и отмены системы реквизиции хлеба и продовольственной разверстки, разорявшей мужиков. Троцкий в связи с этим говорил о необходимости «изменения режима», и его за это обвиняли в меньшевистском рецидиве. Несмотря на значительную оппозицию в собственной среде, Ленин твердо решил встать на путь «новой экономической политики», которая сводилась к отказу от «интегрального коммунизма», к частичному восстановлению капитализма и мелкой промышленности и к ряду уступок крестьянству. Ленин глубже других понимал невозможность возрождения земледелия и промышленности при сохранении старых методов хозяйствования в стиле Ларина. И тамбовское и кронштадтское восстание послужили для него грозным предупреждением о растущем недовольстве и доказательством того, что медлить нельзя. В марте 1921 года «продразверстка» была заменена «продналогом». Смысл этой реформы заключался в том, что крестьянин, после уплаты определенного налога государству, мог свободно распоряжаться всем остальным: и хлебом, и скотом, и продавать за деньги продукт своего труда. С этим было связано восстановление торгового оборота в стране. В этих условиях, наряду с крестьянством, открывалась свобода хозяйственной инициативы и для кустарей, и даже для посредников и мелких промышленников. В своих речах в 1921 году Ленин не скрывал того, что новая экономическая политика означала «стратегическое отступление», или - как он это называл - «передышку», во время которой «получается на основе известной (хотя бы только местной) свободы торговли возрождение мелкой буржуазии и капитализма» «Нужда и разорение таковы, - заявлял он, - что восстановить сразу крупное фабричнное, государственное, социалистическое производство мы не можем... Значит, необходимо в известной мере помогать восстановлению мелкой промышленности, которая не требует машин, не требует ни государственных, ни крупных запасов сырья, топлива, продовольствия, - которая может немедленно оказать извесстную помощь крестьянскому хозяйству и поднять его производительность». Правда, возрождавшийся таким путем капитализм был «государственным капитализмом». Все фабрики и заводы, вся крупная промышленность оставалась в руках власти. За нею сохранена была и монополия внешней торговли. Иностранный капитал мог быть допущен в виде концессий, предоставляемых тем же государством, и под его контролем, но никакой денационализации рудников, лесов, нефтяных источников или фабрик не производилось. Но весь строй хозяйственной жизни радикально менялся. Создавался особый социально-экономический режим, в котором, наряду с социализированной индустрией, существовали элементы капитализма и происходила конкуренция между социалистическим и несоциалистическим секторами хозяйства. При этом, социалистический сектор также переходил на «хозяйственный расчет», учился торговать, как этого требовал Ленин, и часто создавал смешанные формы для своей деятельности. Мало того: НЭП создавал новую психологическую атмосферу, новые условия быта, давал выход частной инициативе. Конечно, этот переход на новые рельсы был делом нелегким и встречал сопротивление и в центре и в провинции. Ряд коммунистов, привыкших к непримиримости первых лет военного коммунизма и проведших немало времени в армии, никак не хотели примириться с этим «спуском на тормозах и ощущали НЭП чуть ли не как измену революции. Они постоянно ставили палки в колеса. Кроме того,«бывшие буржуи» и средний класс, перед которыми открывалось довольно широкое поле деятельности , в эпоху НЭП'а, отлично сознавали, что «передышка», возвещенная Лениным, временная и что коммунистическая власть идет на уступки по необходимости, скрепя сердце, и вернется к радикальному и полному осуществлению своей программы, как только к этому представится возможность. Переход страны от военного коммунизма к НЭП'у был поэтому сложным и длительным процессом, с борьбой различных групп, со множеством неразрешимых противоречий. Мне пришлось наблюдать все это в той отрасли хозяйства, в которой я работал - в лесной. Я уже упоминал о большом значении лесной промышленности в связи с топливным вопросом. Введение НЭП'а поставило перед ней новые задачи: намечено было восстановление в срочном порядке внешней торговли, в которой экспорт леса занимал одно из важнейших мест. Ленин отлично понимал, что переход к НЭП'у возвращает всю экономику к системе денежного хозяйства. Необходимо было составить крупный золотой фонд для операций Центрального Государственного Банка. Этим занимался Шейнман, заместитель народного комиссара финансов и будущий первый директор Госбанка. На заседании, устроенном Шейнманом по поручению Ленина, я указал, что лесной экспорт - путь к созданию золотого фонда и основа внешней торговли. Мои соображения были доложены Ленину, и через несколько дней я был вызван на заседание специальной комиссии Совнаркома под председательством Лежавы, где был прямо поставлен вопрос: в какой мере можно возродить лесную промышленность, чтоб она могла сделаться источником экспорта для получения валюты? Я попросил несколько дней на размышление и потом представил свой проект. Создавая свой проект, я руководствовался соображениями как об огромных лесных богатствах России, так и о географическом их распределении. В Европейской России лесные массивы распределены очень неравномерно. Не только в областях, где лесистость едва достигает от 3 до 8%, но даже и в районах, считающихся лесистыми, есть целые участки величиной с губернию, совершенно лишенные лесов. В одной из статей, напечатанных мною по этому вопросу («Экономическая Жизнь» от 30 декабря 1920 г. и 1 января 1921 г.), я привел таблицу лесистости Европейской России, а также запасов лесонасаждений в тридцативерстной полосе по обе стороны от железных дорог и сплавных рек. Лесная площадь была показана по 9 лесным районам. Замечу, что в эту таблицу не были включены Украина, почти совершенно лишенная лесов, и Кавказ, поскольку его леса не могут быть использованы рационально без предварительного осуществления огромных технических мероприятий. Ввиду интереса этой таблицы я ее даю в приложении. При среднем проценте лесистости Европы и Европейской России в 30-33, только в четырех из девяти лесных районов этот средний процент превышен, а в остальных районах, наиболее населенных, процент лесистости либо едва достигает среднего, либо ниже. Интересно отметить также, что из ста миллионов десятин лесной площади, насчитываемых в этих девяти районах, около 72% расположено в упомянутой тридцативерстной полосе вдоль железных дорог и сплавных рек. Как при старом режиме, так и в эпоху военного коммунизма, эксплоатация лесов велась безжалостным и хищническим образом именно в этой тридцативерстной полосе вдоль путей сообщения. Надо было перейти к рационализации лесной промышленности и, увеличивая производительность, одновременно оградить от обезлесения эти более населенные районы России. Сочетая задачу использования лесозаготовок и лесного экспорта в целях накопления золотого фонда с задачей упорядочения лесного хозяйства, я намечал следующую систему эксплоатации: наряду с сокращением рубки лесов на топливо, нужно вводить в оборот народного хозяйства новые, ранее еще не эксплоатировавшиеся лесные массивы; оставляя центральные лесные районы для обслуживания страны, надо поставить эксплоатацию отдаленных - особенно северных лесных районов - для экспорта; самим двигаться с западаа на восток, по мере улучшения путей сообщения и колонизации дальних областей; иностранным же концессионерам давать участки, наоборот, более восточные, с дальнейшим продвижением их с востока на запад. Из этих основных соображений и предпосылок вытекало, что сложная
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату