– Перевязку делала Светлана Вениаминовна, вы держались в стороне. – Салям навис над Раймундой. – Когда все кинулись ловить старичка, вы вышли последней и видели, как он выскальзывает из-за двери! Где вы взяли черный плащ?

– Это моя накидка… – Уголки губ поэтессы трагически опустились. – Бархатная… Романтическая… Со стразами! Я ее надела, чтоб меня никто не узнал!

– Ну да… – безнадежно согласился Вадька, а вслед за ним и Салям. – Давайте наденем накидку со стразами, чтоб никто не узнал, подкрадемся к похитителю, который тем временем прячет украденное под подушку, и… – Он поглядел сперва на Раймунду, потом на дедка. И берутся же откуда-то идиоты! – Чем вы его хоть стукнули?

– Кирпичиком! – закраснелась Раймунда. – На полу обломок валялся. Я имела право! Это моя, моя собственная пектораль! Мне ее подарил Мозолевский!

– Слушайте, вам сколько лет? Сорок? Сорок пять? – рявкнул Остапчук.

– Какая наглость! – задохнулась Раймунда.

Но Остапчук ее не слушал.

– Когда нашли пектораль, вам было лет пять-шесть. И вы уже тогда Мозолевскому стихи читали? Про кислую любовь?

– Нет! – завизжала Раймунда. – Мы с Мозолевским встречались потом! В иных, астральных сферах! Среди звезд! Тогда он мне ее и подарил!

– Цирк уродов! – уже не заботясь, повторит его слова Салям или нет, выдохнул Вадька. – Как вы умудрились их тут собрать? – с упреком обратился он к Остапчуку. – Боялись, что скучать будете на презентации, вот и наприглашали психов?

– Да что я – сам псих, по-вашему? – возмутился Остапчук. – Никого я не приглашал! Честно говоря, я и вас-то в списки приглашенных не вносил, господин сыщик! – несколько подозрительно поглядывая на Саляма, сказал бизнесмен. И тут же дипломатично добавил: – Хотя сейчас очень рад, что вы здесь!

– Извините! – запротестовал дедок-ученый. – Вы прислали мне письмо! Что хотите поговорить о моих поисках скифских Герр…

– Мне пришел от вас мейл! В письме было ясно сказано, что сразу после презентации я могу забрать свою собственность!

– А потом пришел пригласительный! – выкрикнул дедок.

– И мне! – подтвердила Раймунда.

Сыщики у монитора в офисе даже переглядываться не стали – каждый и так вспомнил удививший Вадьку пригласительный на имя Саляма.

– Но когда я заговорил с вами на презентации, вы вели себя так, словно впервые меня видите! – снова вклинился дед.

– Вы как будто не знали, что пектораль – моя! – завопила Раймунда.

– Пригласительные покажите, – попросил Салям.

– Пожалуйста! – в один голос сказали дедок и поэтесса, и на экране появились два прямоугольничка с золотым обрезом, убористым текстом и четкой подписью Остапчука.

– Похоже, что пригласительные ваши, – сказал Саляму Вадька, хотя на самом деле уверен он не был. С экрана-то не очень разглядишь – может, их просто на принтере откатали?

– Что значит – мои? – немедленно возмутился Остапчук. – У меня что, по-вашему, других дел нет, кроме как пригласительные выписывать? Мы заказали отпечатать сотню карточек, сразу с моей подписью – а всем остальным занимался секретарь выставки!

– Кто секретарь выставки? – нетерпеливо спросил Вадька.

– Я, – тихо ответила Светлана Вениаминовна. – Но, клянусь вам, я тоже никаких лишних пригласительных не выписывала! Писем не посылала! И витрину не меняла! Я не крала пектораль! – Она чуть не плакала.

– Светочка, дорогая моя, никто вас не обвиняет! Зачем нам вы, у нас вполне достаточно воров! – Остапчук метнул яростный взгляд на старичка и Раймунду.

– Ага, – в рабочей комнате «Белого гуся» довольно покивал Сева, – надо будет брать с него по двойному тарифу – раз мы ему аж двух поймали!

– Вор должен сидеть в тюрьме, – в наушники слышно было, как в разговор в музее вклинился Неваляшкин. – Вызываем, наконец, милицию?

– Не раньше, чем я получу свою пектораль обратно! – твердо заявил Остапчук. – Показывайте, где вы ее припрятали!

– Но… Если я ее отдам… Несчастное человечество не приобщится к вселенной, которая во мне! – Губы Раймунды задрожали.

– А если не отдашь, вся твоя вселенная, подруга, будет в мелкую тюремную клеточку, – зловеще пообещал Остапчук, беря Раймунду под пухлый локоток.

– Я положила ее в ящичек. Комодика. Думала, забрать потом. Попо-озже… – по детски всхлипывая, протянула Раймунда.

– И шапочку тоже верните, пожалуйста, – снимая с Раймунды кивер, потребовала Светлана Вениаминовна. – А то дорвались до наших экспонатов!

Через весь учиненный в музее погром Остапчук с Раймундой в сопровождении почетного эскорта остальных проковыляли снова в зал XIX века. Раймунда потянула ящик комода…

Вадька в офисе досадливо цокнул языком:

– Надо было догадаться обыскать эту мебель!

– Какая разница, – облегченно пробормотал Сева, – на гонорар это не повлияет!

Раймунда сунула пухлую руку в комод. Даже в темноте, едва разбавленной тусклыми отсветами мобильников, было видно, как ярко и празднично сверкнуло золото…

Сверху послышался легкий шорох. Салям запрокинул голову. Зацепившись за старинную люстру, под потолком висел человек в черном плаще. Мгновение тишины тоже повисло – и держалось сколько могло, – но в самом его конце (совсем немного не дотянув до следующего мгновения) «черный» обрушился на Раймунду, как атакующий Бэтмен. С пронзительным криком поэтесса рухнула на пол. «Черный плащ» приземлился сверху, подхватил с пола брошенный обломок кирпича и тюкнул Раймунду в лоб. Поэтесса схватилась за голову. Металлически дребезжа и разбрасывая вокруг себя золотые блики, выпавшая из ее рук пектораль завертелась на полу. Казалось, лошади, коровы, грифоны бегут по кругу, как на карусели. «Черный призрак» подхватил сияющий золотой круг. Еще прыжок в лучшем бэтменовском стиле, похититель кувыркнулся через кровать, вихрем пронесся мимо людей, вырвался из окружения мебельных интерьеров и растаял во мраке.

– За ним! Держи! – воинственно возопил Неваляшкин.

– Стоять! Всем стоять! – старинные стены музея огласились настоящим командным ревом.

Все невольно замерли.

– Все остаются на своих местах! Никто никуда не бежит! – уже спокойно добавил Салям. – Я не хочу, чтоб после ваших гонок мне кроме третьего похитителя пришлось ловить еще и четвертого! – добавил он, и Мурка моментально опознала в его голосе рассудительные Вадькины интонации.

– Со мной пойдут только те, кому я доверяю, – отрывисто бросил Салям. – Девочки… – повернулся он к близняшкам.

– Детской мафии доверяешь? – в голосе Пилипенко звучало бесконечное изумление. Он подался вперед, вглядываясь в Саляма сквозь мглу, потом вдруг громко шлепнул себя ладонью по лбу: – Ну конечно! Ты же сам из детской мафии!

– Великоват он – для детской мафии, – пробормотал Гена.

– Детская мафия – она везде. На нее и взрослые работают. И даже некоторые животные, – понизив голос, выдал Пилипенко. – А этого я вспомнил! – обвиняюще тыча пальцем в Саляма, заявил он.

Вадька в офисе досадливо прикусил губу – он рассчитывал, что Пилипенко не вспомнит свою первую и единственную встречу с Салямом. Все-таки старший лейтенант тогда крепко по голове получил…

– Он напал на меня, когда я был охранником в ювелирном! – провозгласил Пилипенко. – С оружием!