ему на свой век хватит, еще наработается. Общество навязало: дитя бить нельзя. Его надо любить даже тогда, когда оно не слушается, шалит или все делает назло. Оно же дитя, чего с него взять? Оно же бестолковое!
- Так, а чем тебя связали?
- Законом об уголовной ответственности.
- А это как?
- Все очень просто, убьешь дитя - тюрьма. Родил его - расти. Терпеть это - моя участь.
- Ничего себе! А чего хочешь сказать сыну, когда ты говоришь: я тебя породил, я тебя и убью?
- Ну–у, во–первых, я это говорю от бессилия. Нет больше сил сдерживаться, терпеть это. Нет сил изменить свою жизнь. Во–вторых, хочу показать, что сын мне не нужен как обуза, у него есть своя жизнь. Мне ответственность за его жизнь не нужна - она мне чуждая и не по силам. И этим я ему говорю: возьми, пожалуйста, сам ответственность за свою жизнь. Живи, как хочешь, только не трогай меня. Оставь меня в покое. И все.
- А почему дитя - обуза?
- Потому что я не могу жить сам - я обязан растить сына.
- А как этим ты учишь сына?
- Я показываю свои проблемы, свою слабость. А кому можно показать свою слабость и свои проблемы? Только самому близкому или родному человеку, поделиться с ним всем этим. А вот уж решает он сам, брать на себя мои проблемы или нет. Возьмет на себя - урок не удался, будет мучаться вместе со мной и нести этот крест всю жизнь, пока не поймет. Откажется - урок удался. Сын понял.
- А что он понял?
- То, что я говорю эти слова от бессилия, что хотел бы изменить свою жизнь, но не могу - на это тоже не хватает сил. Я хочу счастья сыну, но не могу его дать, потому что у меня связаны руки. И остались силы только на то, чтобы показать свою боль да сказать из последних сил: сынок, мне больно! Не повторяй моих ошибок!
- Дак, выходит, отец сыну - спутник?
- Да. Даже тогда, когда ему очень тяжело, ведь где?то внутри себя он понимает, что взвалил на себя непосильный груз, и рад бы его сбросить, но сил не хватает. И этими словами он просит о помощи - о том, чтобы сбросить с него этот груз.
- Та–а-ак: А теперь представь себе, что ты мама, и говоришь своему сыну: да на кой черт я тебя родила, этакого оболтуса, все равно никакого проку нет, только зря мучалась. Что ты этим хочешь сказать сыну?
- Что мне очень больно, нет больше сил с ним бороться. Что у меня связаны руки и ноги. Охота избавиться от непосильного груза.
- Это с кем бороться–та?
- С собой и с сыном.
- Это как же понять?
- Ну–у… Бороться с собой, понимая, что я что?то делаю не так. А бороться с сыном - значит, заставлять его слушаться и жить так, как я ему велю.
- А для чего ты ему велишь жить так, как ты хочешь?
- Чтобы он не повторял моих ошибок. Ведь я уже что?то прожила и жизнь поняла, а она не проста - в ней много боли. И если он наступит на эту боль, то будет больно и мне, потому что он мой сын.
- Понятно, но что это за боль?
- Боль от того, что когда?то сделала ошибку, взяв ответственность за жизнь сына. Она меня душит. Не дает возможности жить. Постоянно идет внутренняя борьба и борьба с сыном. Он отстаивает свои права. А меня связывают обязательства и долг перед ним. Я не могу отпустить сына. Он бьется за свободу, а он - мой! Держу его, как хищник свою добычу, душу и прижимаю к стенке на столько, на сколько меня душат обязательства и долг перед ним.
- Да–а-а: А что тебе связывает руки и ноги?
- О–ой: Тяжело стало: Какое?то давление: Правила семьи и общества, законы:
- Какие такие правила семьи?
- Мне мама говорила, что мать должна нести свой груз, воспитывая детей - это ее участь. Она говорила:<Я несла эту тяжесть всю жизнь. Ведь вас у меня шестеро. И во время войны одна выдержала - отец был на фронте. Я порой не знала, чем вас кормить. Ходили, как оборванцы. Но выдержала. Все живы. Все на ногах. У всех свои семьи. Свои дети. И сами даете напутствия им. Вот так и ты, терпи. Бог любит нас, терпеливых, и помогает нам. Пусть не всегда, но все же:>
- Ну, а какие правила общества?
- Мать - это героиня. Она детей рожает. У нее участь тяжелая. Все дети непослушные. А она терпит и тянет их в жизнь.
- Х–м-м, а что это за законы?
- Ребенка убивать нельзя - посадют. Да что это за мать, которая убивает свое дитя?! Непонятно.
- Хорошо, а чему ты учишь сына, говоря<да на кой черт я тебя родила этакого оболтуса, все равно никакого проку нет, только зря мучалась>?
- Хочу сказать ему: не сдавайся, борись за свою жизнь. Хочу показать сыну свою боль. Хочу, чтобы он не повторял моих ошибок, а в будущем строил семью так, чтобы не брал на себя лишнего. Это приводит к той тяжести, что я несу. Ну, вот, пожалуй, все.
- Дак кто тебе мама с папой?
Я, не задумываясь, ответил:
- Спутники.
А у самого все внутри сжалось, хочется рвать и метать.
Баба Гуля, заметив это, спросила меня:
- Увидел, что когда?то сделал не так, как хотелось бы?
- Да.
- А что не так?
- Выбрал не тех родителей, родился не в то время.
- Раз родился именно у этих мамы и папы и в это время, значит, это тебе необходимо! Может ты увидел свой жизненный путь и возможность что?то отработать, живя у них! Получить понимание! Определиться в чем?то! Есть такое?
- Да, но почему они не могут сказать напрямую, что они хотят?
- А разве они не говорили, что хотят видеть тебя::
- Говорили.
- Ну и что?
- Как ну и что? Они же мне не говорили: вот, у нас такие?то проблемы, мы сделали такую?то глупость. Чтобы я в дальнейшем ее не совершал. Что им мешает это сделать?
- Ну, я только могу предположить. В обществе о боли открыто говорить не принято - что о тебе тогда люди скажут? Тебе ведь врач тоже сказала: никому не говори о том, что ты видишь и слышишь мир по– другому. Все равно тебя никто не поймет, а в психушку упрятать могут.
У меня все отпустило. Я выпрямился, и злость ушла…
Мы выбираем, нас выбирают:
Попадание семени в землю,
или момент зачатия
Рисунок1. Попадание семени в землю, или момент зачатия
Прошло какое?то время, и баба Гуля продолжила наш разговор:
- Давай разберем твою жизнь на примере дерева?
