внимательно следят за каждым его движением.
За Шлихтом с лязгом закрывается дверь. Общая камера переполнена. На сорок шконок претендуют около ста человек и хата напоминает муравейник.
-Привет ворам и смерть сукам (Варианты –ментам, блядям) –во весь голос произносит Шлихт и поднимает вверх правую руку с зажатым кулаком ,приветствуя сокамерников.
Издали слышен одобрительный гул. К Шлихту подходит смотрящий хаты. Он чисто выбрит , спортивный костюм хорошо сидит на его фигуре и вид у него внушительный.
Какая статья и откуда родом , братан?- обращается он к Шлихту.
Смотрящий и Шлихт прогуливаются по камере и тихо разговаривают.
-Завтра утром повезут на суд троих. Одна из шконок твоя . А, пока поспишь сидя за столом. На пол не ложись, это тебе не по масти.
Утро. Вертухай открывает дверь камеры , стучит ключом по металлической ручке и кричит противным прокуренным голосом.
-Встать на проверку.
-Не кричи, не дома и дома не кричи – слышен голос из дальнего воровского угла.
Сонные зеки нехотя слазят со шконок и строятся в проходе и замирают от удивления. В камеру , вместо обычного корпусного, четким шагом входят три гестаповских офицера. Судя по нашивкам и погонам, чины у всех высокие. Зеки в недоумении, но замешательство быстро проходит и все кричат:
-Ура! Наши пришли!!!
И, вдруг, все замирают. В одном из гестаповцев узнают корпусного Ваньку Коньголову. Корпусной бьет доской для подщета ближайшего зека по спине и орет не своим голосом.
-Я вам покажу «наши». Всех сгною в изоляторе. - И кроет трехэтажным матом.
Шлихт повнимательнее всматривается в лица офицеров и узнает актеров Вячеслава Тихонова и Леонида Броневого. Из троих Тихонов самый трезвый. Он брезгливо смотрит на орущего Коньголову и сквозь зубы цедит:
-Руссише швайн. Доннер веттер.
Штирлиц открывает рот , хочет что-то добавить , но передумывает и закрывает рот.
-А, с немецким у тебя туговато, герр офецир- громко замечает Шлихт- видать уроки прогуливал.
-Всякое бывало - сознается Штирлиц по русски.
Зеки весело смеются. Шеф берлинского гестапо смеется вместе со всеми. Он пьянее других и еле стоит на ногах. Броневой обводит зеков поросячими глазками, громко икает и, махнув рукой, выходит на коридор. За ним уходят Коньголова и Штирлиц.
Зеки с интересом обсуждают случившееся. Открывается кормушка. Баландер раздает завтрак и сообщает:
-В Бутырке снимается фильм «Семнадцать мгновений весны».
Полдень. Узкий и длинный тюремный коридор. Прапорщик обходит камеры и стучит в двери.
-Приготовиться к прогулке.
Прогулочный дворик, расположенный на крыше тюремного корпуса оштукатурен серым раствором под «шубу». Сверху натянута металлическая сетка. Зеки ходят от стены к стене ,курят, сидя на корточках и спорят об амнистии и побеге. Видно, что это любимые темы. Шлихт отходит в дальний угол и отжимается на кулаках. Рядом с ним отжимается смотрящий.
-Свободу любишь?- шепотом спрашивает он у Шлихта.
-Люблю до безумия – так же тихо отвечает Шлихт.
--Тогда готовься на «Серпского», на экспертизу . Если твой фарт, может признают невменяемым, отвалишь на «принудку» на вольный «дурдом» и через пол года будешь на воле, потому, как статья у тебя не социально опасная . А не прокатит, так месяц на больничной койке поваляешься, молочной каши поешь досыта и на медсестер посмотришь. Я спец по психиатрии и натаскаю, что и как.
-Добро, земляк. Я в долгу не останусь - отвечает Шлихт.
Полдень. Прапорщик подводит Шлихта к двери с табличкой «2е симулятивное отделение», открывает ключом дверь и заводит в длинный коридор. Дежурная медсестра регистрирует Шлихта в журнале и направляет в палату. В чистой светлой палате паркетный пол начищен до блеска. Два ряда коек застелены белыми простынями. Посредине палаты общий стол с лавочками. На входе сидит сестра наблюдения и читает «Работницу».
-Принимай пополнение - обращается к ней дежурная медсестра- у тебя сколько свободных коек?
-Было две , теперь остается одна.- отвечает сестра наблюдения и внимательно осматривает Шлихта. Она указывает пациенту в угол на две аккуратно застеленные койки.
-Занимай крайнюю.
Слышен шум включенного вентилятора. Коридорный прапорщик громко кричит:
-Перекур.-
Из палат медленно выползают одетые в одинаковые пижамы, пациенты и понуро бредут в курилку.
Сестра инструктирует Шлихта.
-В палате курить категорически запрещено. Перекур каждый час.
-Я не курю - отвечает Шлихт. Он укрывается одеялом с головой и засыпает.
Сестра что-то отмечает в журнале наблюдения.
10ть часов утра. После завтрака сестра наблюдения громко командует.
-Обход. Прошу всех встать возле своих коек. Зеки нехотя принимают вертикальное положение и замирают. В палату , в окружении аспирантов и доцентов, входит заведующая отделением. Она поочередно подходит к каждому подследственному и, вместе с лечащим врачом, задает несколько вопросов.
К Шлихту обращается женщина лет тридцати и представляется.
-Я ваш лечащий врач. Меня зовут Ольга Святославовна. Как ваше самочувствие?
-Я не на что не жалуюсь - отвечает Шлихт.
-После обхода я вызову вас на собеседование. Вы пробудете здесь месяц. И только после этого комиссия будет решать степень вашей вменяемости в момент преступления. В том случае, если вас признают невменяемым, то вместо реального срока, вы будете направлены в психбольницу вольного типа.
День. Шлихт входит в палату и видит, что на соседней койке в позе лотоса сидит мужчина лет тридцати пяти. Он высокого роста, худощавый и жилистый. Лицо продолговатое, иконописное и выразительное. Такие лица встречаются не часто и надолго
