наглядными. Это уже - технология. Которая встретится с наукой позже, в работах Христиана Гюйгенса ван Зюликема (1629–1695). Маятниковые часы - штука изумительно наглядная, потому и выжившая в эпоху кварцевых осцилляторов, - изобрел Гюйгенс в 1657 году и описал их в знаменитом труде -Horologium oscillatorium, sive de motu pendulorum an horologia aptato demonstrationes geometrica- (1673), заложившем целые отрасли современной механики. А еще Гюйгенс работал, продолжая традицию Архимеда, над планетарием. Для чего и создал теорию непрерывных, цепных, дробей.

Впрочем, пальма первенства в демонстрации своих достижений принадлежала алхимикам. Недавно на страницах -КТ- упоминался доктор Ди. Трудно судить, каким алхимиком и астрологом был доктор Джон Ди (John Dee, 1527–1608), но вот достижения науки, диоптрики и катоптрики он демонстрировал в театральных мистериях весьма успешно. Потому-то и приходился ко двору и покровителю тайного знания императору Рудольфу II, и английским Тюдорам.

И, апогей старой Европы, - человек, достигший равных высот и в науке, и в литературе. Его превосходительство действительный тайный советник и министр великого герцогства Саксен-Веймарского и Эйзенахского герр Иоганн Вольфганг фон Гете (1749–1832). Заведовал лесами и горным делом. С 1791 года уделял большое внимание учрежденному им театру, светом и цветом далеко превосходящему достижения Ди. Недаром же Гете принадлежат труды по теории цветов, сыгравшие роль в развитии физиологии и психологии зрения. И был он предшественником Дарвина - -Минералогия тоже интересовала меня лишь с двух точек зрения. Во-первых, с точки зрения ее огромной практической полезности; далее, я надеялся обнаружить в ней данные о происхождении прамира-.

Но Гете очень четко сам себе ставил пределы - -Я смело могу сказать, что пробовал себя в самых разнообразных отраслях естествознания, однако мои опыты всегда были направлены лишь на земное мое окружение, на то, что мы непосредственно воспринимаем чувствами, а поэтому я никогда не занимался астрономией, ибо чувств здесь уже недостаточно, здесь необходимы инструменты, вычисления, механика, а на это уже потребна целая жизнь- [Иоганн Петер Эккерман, Разговоры с Гете в последние годы его жизни, М., 1981, сс.225-226].

Сказано это было тогда, когда в астрономии здравому смыслу была недоступна разве что теория устойчивости Солнечной системы Лапласа. Но потом наука столкнулась с -неизбежностью странного мира- [Название книги Даниила Данина]. О теории относительности было снято кино еще в двадцатые и немало способствовало популярности Эйнштейна. Но если те, кто видел глобус Мартина Бехайма (1492), составляли себе представление о шарообразности Земли, то те, кто видел попавшую в строки Маяковского -фильму-, вряд ли могли расписать тензор Риччи по -кристоффелям-. А без этого вряд ли можно говорить о знакомстве с ОТО.

И весьма образованный поэт Брюсов писал в стихотворении -Теория относительности-:

-Первозданные оси сдвинуты

Во вселенной. Слушай: скрипят!

Что наш разум зубчатый? - лавину ты

Не сдержишь, ограды крепя.

Для фараоновых радужных лотосов

Петлицы ли фрака узки,

Где вот-вот адамант Leges motus’ов

Ньютона - разлетится в куски!-

В эпоху, когда отказывали уже не законы движения, а сама возможность представить реальность, исходя из здравого смысла и органов чувств.

Вот термины. -Наука-. По Далю, это -не один только навык, а разумное и связное знание: полное и порядочное собрание опытных и умозрительных истин, какой-либо отрасли знаний; стройное, последовательное