две тысячи золотом. А когда сбагришь поместье — отдашь.

Краба затрясло всего. А уж рожа какая у него бешеная стала… Прям читалось по побагровевшей физиономии, что больше всего Герону хочется не расплатиться со мной, а запинать ногами до смерти. Но силён, силён мужик… Удержался от соблазна убить меня на месте. Медленно поднялся с кресла, выбрался из-за стола и подошёл к шкафу. Чего-то там поскрипел-пошуршал, мне, к сожалению, не видно было, так как Краб загородил свой тайник спиной, и вытащил пачку бумаг. С коими и вернулся за стол.

Стопка переданных мне векселей оказалась куда внушительней прежней. Просто банковские обязательства были выписаны на куда меньшие суммы. В основном на полсотни-сотню золотых ролдо. А зачастую попадались и на два-три десятка монет. Но зато эти векселя были настоящими!

Разорил, похоже, казну Ночной гильдии Краб. И 'Серебряный звон', молча, играя желваками, на меня отписал. А когда я выжидательно уставился на него, держа в руках векселя и документы на уже мой клуб, Герон криво ухмыльнувшись отписал долговую расписку на недостающие две тысячи золотых ролдо. Протянул мне и потребовал:

— Имя!

— Азар-Талгот! Великий и Ужасный! — выпалил я, резким движением выхватив из руки Краба расписку.

— Не врёшь?! — прищурившись, переспросил Рихард.

— А зачем мне врать? — удивился я. И потряс распиской: — Когда ты мне ещё две тысячи должен. — И максимально убедительно заявил. — Истинное имя демона действительно — Азар-Талгот. Но он предпочитает, чтоб его называли Великим и Ужасным.

— Очень, очень надеюсь, что ты не солгал… — с угрозой протянул Краб. — Иначе…

— Да не вру я тебе! Проверишь вот — и убедишься! — возмущённо выпалил я и, поднявшись с кресла, сказал: — Что ж, сделка заключена, обсуждать нам с тобой больше нечего… Пойду я, пожалуй…

— Да-да, иди, конечно, — сказал Герон и отчего-то раскашлялся не на шутку. Что аж слёзы с глаз выступили. Хорошо ещё, хоть рот кулаком прикрыл…

Чуть промедлив, я потихоньку двинулся к двери, с опаской косясь на развалившихся на полу псов. Хотя стоило бы поторопиться… Десять минут, того и гляди, истекут. И тогда придётся прорываться с боем. Но кто мог подумать, что всё пройдёт так гладко, что штурм дом Краба будет не нужен… Хотя, может, расправа ждёт меня за дверью…

Рухнувшая сверху 'Воздушная плита' застала меня врасплох. Я и не понял в первый миг, что происходит, когда на меня навалилась неодолимая тяжесть, такая что ноги самопроизвольно подкосились. Да и что я мог сделать? Без какой-либо магической защиты. И я рухнул на пол. Распластавшись, как какая- то камбала. Или, скорей, морская звезда… Да придавило так, что не двинешься…

Заржав в полный голос, Краб с ехидством заметил:

— Что, стражник, тяжело золотишко-то? — И, посмеиваясь, продолжил издеваться: — Вижу, неподъёмным оказался для тебя этот груз… — С сожалением поцокав языком, этот подлый гад проговорил: — Нет, не упереть тебе столько… Да и неудивительно… Как-никак, пять тысяч полновесных золотых монет!

— Гнусный обманщик! — с трудом выдохнул я из себя.

— Да что ты, стражник, нет здесь никакого обмана, — притворно возмутился веселящийся Краб. И присоветовал: — Ты попробуй, брось бумаги, и вот увидишь — сразу станет легче.

— Не брошу, — отказался я от издевательского предложения. Потерплю чуток. Время вот-вот выйдет. А с 'Воздушной плитой' справиться не проблема — простейшее ведь заклинание. Главное, чтоб маг потом чем-нибудь убойным не приголубил…

— Брось бумаги, стражник, — посуровел голос Рихарда, и этот мерзавец наступил подбитым каблуком мне на кисть руки, в которой я сжимал документы. — Брось, пока по-хорошему прошу…

— Ну и тварь же ты! — вознегодовал я, когда Рихард принялся крутить ногой, возжелав растереть мне пальцы в порошок. Жуть как больно ведь! И мешает сосредоточиться на слиянии со стихией Воздуха!

— Бу-ум! Бу-ум! Бум! — глухие удары 'Воздушных таранов', обрушившихся на дом Краба, мгновенно растворились в звоне разлетающегося стекла. Град стеклянных осколков и деревянных обломков, в кои превратилась оконная рама, обрушился на меня, как холодный душ. И Крабу, похоже, неслабо перепало, так как он вскрикнул и замысловато выругался.

— Задействуй кинетический щит! — воскликнул кто-то, и я с некоторым трудом опознал по голосу Лемаса.

— Уже! — раздражённо отозвался Краб и велел магу: — Сделай что-нибудь с дружками этого наглого стражника, а то они и правда возьмут штурмом дом!

— Пусть попробуют! — сказал маг. — Я сбросил весь запас энергии из накопителей в ловушки на первом этаже. Там теперь сотню этих стражников молниями сожжёт, прежде чем кто-то сможет пройти. А замкнутый 'Полог отражения' делает бессмысленным обстрел с улицы. — И поторопил Рихарда: — А пока они там воюют, нам самое время уносить ноги.

— Сейчас, бумаги только заберу, — ответил Краб и склонился надо мной.

Только фиг я их выпустил из рук. Обозлившись, Герон подскочил и начал бить меня ногами по рёбрам, желая заставить отдать документы. Но я не поддавался боли. Зажмурил глаза и продолжал про себя считать удары сердца: 'Семь, восемь…'

Всполох безумно яркого солнечного света, возникший на девятом счёте, слепил даже меня сквозь закрытые веки. 'Полог отражения', конечно, хорошая штука и энергии жрёт совсем немного, но он просто отталкивает летящие предметы. Да обстрел зарядами с магической начинкой становится практически бессмысленным — ведь заклинания активируются при столкновении с преградой, но 'Вспышка Света' не перестаёт быть от этого менее эффективной…

Ослеплённый Краб отшатнулся от меня и принялся грязно ругаться. Рувийские боевые псы громко завыли. А я растворился в стихии Воздуха… На краткий миг ощутив себя совершенно невесомым… И, легко прорвав истончившуюся 'Воздушную плиту', я вскочил на ноги и, будто на крыльях ветра, понёсся к окну.

Наверное, эта необычайная лёгкость тела и позволила мне решиться на этот шаг. Ну или то, что я не останавливался, чтоб хорошенько обдумать то, что собрался совершить. По здравому размышлению трудно на такое решиться… Сигануть за окно. Когда оно более чем в десятке ярдов над мостовой.

Сердце замерло. И не билось все жутко долгие мгновения падения. А потом мне стало не до него. Жёсткое столкновение с каменной мостовой пронзило моё тело такой вспышкой боли, что перед глазами словно вновь возникла 'Вспышка Света'. Второй удар, в левое плечо, оказался не менее болезненным. Но шею, к счастью, я себе не свернул! Хотя самостоятельно подняться на ноги не смог.

— Кэр! — метнулся ко мне Вельд.

— Валим отсюда… — смог прохрипеть я. — Там с Крабом Лемас…

— Быстро его в карету! — велел Вельду и Стэну подбежавший Роальд. — И отходим!

Меня подхватили на руки и понесли. Я не сопротивлялся. Хотя и больно было. Потерплю.

— Сюда, сюда его кладите! — взволнованно воскликнула возникшая возле меня Кэйли. Почему-то с моим изумительным стреломётом в руках…

— Вот же!.. — едва не уронили меня на ступеньку кареты парни, увидев нечто лохматое, повторившее мой прыжок из окна.

Прошедший преображение оборотень куда легче меня перенёс падение. Мгновенно подскочил на лапы и, оскалив волчью пасть, метнулся к нам. Разогнался и, оттолкнувшись, прыгнул… Но в этот же миг над моим ухом раздался глухой щелчок, и в летящего на нас непривычно крупного волка врезались зеркально поблёскивающие лезвия. Будто и не заметив, пронеслись сквозь полыхнувшую белым пелену личной защиты, возникшей вокруг нелюди. Пронзили насквозь косматую тушу и вонзились в стену дома. А оборотень упал у моих ног. По частям.

— А я что? — смутилась сжимающая мой стреломёт Кэйли, оказавшись под прицелом поражённых взглядов. — Он же нас съесть хотел…

— Быстрей! — поторопил нас Роальд, выпустив по дому Краба стрелку с 'Ударной сферой Воздуха'.