различных притонах, где они занимались в основном торговлей наркотиками (эту мысль Булгаков проведет основательно в «Зойкиной квартире»), а не пристроившиеся нигде вынуждены идти в армию — на убой. Многие из них мечтают возвратиться на родину, но дорога назад им закрыта — на это нужны большие средства.
Булгаков совершенно определенно показывает, что в конечном итоге «ходи» обречены, ибо они есть не что иное, как «пушечное мясо» для вождей мировой революции. Примерно таких же взглядов придерживался и значительно поправевший за годы Гражданской войны В. Г. Короленко. 2 августа 1919 г. он сделал поразительную запись в своем дневнике: «Расстреляли несколько китайцев. Большевики поставили их на карауле в разных местах на Южном вокзале и… забыли снять с караула. Когда пришли деникинцы, — они стояли на местах, ничего не понимая, и только твердо помнили, что снять их может только их разводящий. Очевидец рабочий рассказывал мне, что одного из этих несчастных застрелили при нем. Он до конца не отдавал винтовку».
Лучшей иллюстрации к рассказу Булгакова, чем эта дневниковая запись В. Г. Короленко, придумать невозможно.
Белая гвардия. Окончание (ранняя редакция)*
При жизни автора публиковались в периодике лишь отрывки из окончания романа. Глава девятнадцатая впервые была опубликована — Новый мир. 1987. № 2 (с разночтениями). Финальная часть романа впервые — Слово. 1992. № 7.
Рассуждения о «симпатичных» людях имели принципиальное значение для Булгакова. Их можно найти и в первой редакции романа «Мастер и Маргарита», имевшего первоначальное название «Черный маг».
«…попрощался, на Ирину Най покосился внимательнейшим образом. „Ишь, тоже смотрит, — сурово подумал Николка, — в сущности, и ловелас этот Василиса. Жалко, Ванды нет, небось не посмотрел бы“».
Елена ушла с письмом в спальню. — В гранках: «Елена просит извинения. Пожа-пожа- пожалуйста, — пели разные голоса.
— Никол, играй марш пока.
— Одну секунду».
«В общем это бывало с доктором Турбиным редко, в общем он был человек мягкий, совершенно излишне мягкий».
«…и слышался топот ног. Потом долетел взрыв смеха.
— Я на службу поступлю, — растерянно бормотала Елена, давясь слезами.
— А ну тебя со службой, — сипло шептал Турбин».
«Деньги. Черт возьми, практика лопнула. Позвольте. Звонок. Ну-ка, Никол. Открывай.
Первый пациент появился 30-го января вечером, часов около шести. Вежливо приподняв шапку Николке, он поднялся с ним вместе по лестнице, в передней снял пальто с козьим мехом и попал в гостиную. Обитатели квартиры сошлись в столовой и повели тихую беседу, как всегда бывало, когда Алексей начинал принимать».
«— Как вы говорите? С черными баками? А скажите, пожалуйста, где он живет?
— Он уехал в царство антихриста, чтобы подать сигнал…»
«…Баки… Вот что…
Atton. bromat. Kat. bromat.
Natr. bromat».
