произойти в действительности, — равнодушно произнес Мино-кун, будучи всего лишь переводчиком.

Однако я смогла уловить тень скрытой печали в его глазах.

— Поняла. Я все поняла, — сказала я.

Тии-сан снова закрыла глаза и погрузилась в сон.

— Без сомнения, в Париже много хорошего. Возможно, там живется даже легче, чем здесь, — сказал Мино-кун, возвратившись в себя.

Так я поняла, что сеанс окончен.

— Сколько я вам должна? — спросила л.

— Пожалуйста, десять тысяч иен, — ответил Мино-кун.

— Так дешево?!

Я ожидала услышать слова о гораздо более крупной сумме за все, что здесь произошло, и была несколько обескуражена.

— Я ни от кого не беру больше, — пояснил Мино-кун.

Я внимательно посмотрела на Тии, снова лежащую с закрытыми глазами, собираясь поблагодарить ее, и заметила в изголовье кровати рамку с фотографией их мамы. Прежде я совершенно не обращала на нее внимания.

Немного перекошенное лицо, как две капли воды похожее на них обоих, позволило мне догадаться, что это их мать. Глаза на фото, помещенном в рамку из чисто белого дерева, смотрели точно в мою сторону.

И тут мне показалось, что я знаю эту женщину. Я видела ее по телевизору.

— Ах, Мино-кун! Я ничего не знала...

Думаю, Мино-кун понял все, что я хотела сказать.

Он только кивнул.

Я решила ничего больше не говорить.

— Пожалуй, мне пора...

Я встала. Напоследок я крепко сжала руку Тии, а она в ответ крепко сжала мою.

После я вышла из комнаты. — Удачи, — послышался слабый высокий голосок, похожий на щебет пташки.

Я обернулась, но Тии-сан по-прежнему спала.

— Давненько я не слышал голоса Тии, — сказал Мино-кун. — Раз она может говорить, могла бы и не использовать меня,

— Наверное, она думает о том, что брату тоже нужна работа, — предположила я. — К тому же на говорение тратится много энергии.

— Ну, значит, в моем существовании есть смысл, — улыбнулся Мино-кун.

— Не то слово! Для всех нас ваша жизнь очень дорога, — сказала я, искренне думая так.

Мино-кун молчал.

Это молчание было в точности таким же, как у Накадзимы, и у меня сдавило грудь. Молчание человека, который считает себя ненужным этому миру.

Выпив еще одну чашку чая, я вышла из дома. Мино-кун принес пустую пластиковую бутылку. Он сказал, что будет здорово, если я захвачу с собой немного воды из источника в качестве сувенира.

Озеро сегодня было покрыто рябью. Все потому, что был небольшой ветерок. В лодках никого не было, и они, одиноко привязанные, слегка покачивались в такт ряби.

Для меня все было как в тумане, словно я попала в сказочный мир.

Ветви деревьев, раскинувшиеся над поверхностью озера, тоже немного покачивались. Я заметила, что все это были многочисленные деревья сакуры. Должно быть, в период ее цветения это озеро окаймляется волшебной розовой дымкой.

— Когда цветет сакура, здесь, наверное, безумно красиво, — предположила я.

— Да, в здешних местах это самое прекрасное событие в году, — сказал Мино-кун.

Эти слова прозвучали не настолько дружески, чтобы быть истолкованными как 'Непременно приезжай посмотреть на это'. Однако мне казалось, что это уже было давно сказано.

Потом мы вдвоем поднялись по старым каменным ступенькам, ведущим к источнику, находящемуся на территории храма.

Взобравшись на самый верх, я обернулась и с высоты посмотрела на озеро: оно было прелестным, подобно миниатюре, и казалось очень компактным в обрамлении из зелени. Лодочки, красиво выстроенные в ряд, напоминали макет.

Вода в источнике была холодной. Зачерпнув ладонью, я сделала несколько глотков и почувствовала жесткий, слегка солоноватый вкус.

На территории храма не было ни души, и только голоса птиц раздавались в тихом, аккуратно вычищенном пространстве.

Я подумала о том, что Накадзима и его мама, наверное, вот так же приходили сюда каждый день за водой. Я представила их в ту пору, живущих крепко ухватившись друг за друга.

Израненные душевно, они так страдали, что не понимали, что к чему, но при этом никто не посмел бы сказать, что это не любовь.

Мино-кун сказал:

— Возможно, в твоих глазах это озеро предстает как нечто всегда красивое и сказочное, как картинка из сна. Но это потому, что впервые ты побывала здесь с Нобу.

Природа дарит совершенно различные дни. И озеро показывает нам разные лица. Поэтому им невозможно пресытиться. Бывают ясные дни, когда тебя ослепляет солнечный свет. А порой множество лодок разом отправляются на прогулки, и здесь становится очень шумно и оживленно. В иные дни можно неспешно наблюдать, как тает снег на поверхности озера. Иногда погода хмурится, тогда даже деревья в саду выглядят грязными и унылыми. Бывают и особо мрачные дни, когда даже велосипед кажется какой-то старой рухлядью.

Наше время в действительности не остановилось. Медленно и почти незаметно, но все постоянно изменяется. Я хожу в большой супермаркет на станции и вместе с детворой покупаю кари в упаковке с мультяшными картинками, собираю купоны. Ведра покупаю. Щетки для чистки туалета покупаю. Потом все это насилу довожу на своем велосипеде. Вон там, видишь... — с этими словами Мино-кун указал на несколько удаленный магазинчик, — лавка разных товаров. Так вот ее хозяин, мой знакомый, иногда подвозит меня на машине, когда мы встречаемся в супермаркете. Его дом в Сидзуока, и зимой он привозит нам много мандаринов. Однако больше я особо ни с кем не сближаюсь.

Священник местного синтоистского храма доводится Нобу родственником, но мы с ним общаемся только по делам и обмениваемся улыбками. А так, чтобы вместе пообедать или сходить куда-то — этого и близко нет. Мы практически ни с кем не дружим. Мы словно издаем чужой запах, и люди нас побаиваются. Мы тоже боимся людей. И все же мы абсолютно живые. Мы живем здесь. Пусть не такие, как все, но мы живем в этом мире. День за днем, день за днем...

— Понимаю, — ответила я. — Накадзима-кун тоже когда-нибудь обязательно это поймет. Поймет, что вы для него не просто его прошлое. Вы — те люди, с которыми ему хочется встречаться. Хочется встречаться настолько сильно, что он не в силах себя удержать, не смотря на тяжелые воспоминания и плохое самочувствие... Значит, можно и повидаться. Он это поймет и, я думаю, непременно приедет вас навестить. А если он приедет хотя бы раз, уже хорошо. Накадзима будет приезжать. Всегда и неизменно.

Мино-кун молча кивнул, а потом сказал:

— Когда я смотрел твои фотографии, я не нашел нужных слов. В своей картине ты нарисовала нас. Спасибо. При встрече с нами ты сразу смогла понять, что мы, пусть даже похожие на призраков уже не существующих людей, все же живые. Я очень благодарен тебе за это...

Это было довольно давно, когда я по телевидению видела маму Мино и Тии, как две капли воды похожую на них.

Она обрела известность как плохая мать, вступившая вместе с детьми в одну организацию, которая совершала антигуманные поступки.