М. Г. РождественскомуОн с нами жил и ждал суда в смятеньи,А в сердце тьма вросла, как черный цвет.Нам слышались в ночи то стоны, то хрипеньеДуши растерзанной, не верящей в рассвет.Он ждал суда, но смерть впитал заране;В прощальный час дрожал, как зябкий лист,И бросился в петлю, избрав крючок в чулане,Толкнул ногой скамью, мотнулся и повис.А утром мы веревку разделили,Бранили глупого: куда, зачем спешил?А как и где его похоронили,Не знаю, не слыхал, и звать как — позабыл.Безумный ты, мудрец ли, я не знаю;Я знаю, ты ушел туда, где нас мудрей.Вслед за тобой душою я блуждаюСквозь сумерки торжественных зыбей.От смерти в смерть уйти! Бежать от смерти лютойВ объятья смерти нежной, как сестра.Приять венец, дарованный минутой,Услышать зов: «Приди. Я жду… Пора».
СНОВИДЦЫ
И. М. ПерсицМы поутру в чека от таинства ночногоНесем на братский суд видения и сны.Тот видел паровоз, а тот барана злого,Та – жутко-алый луч, а этот – сук сосны.И серый старичок, болезнью изнуренный,В провидцы чуткие внезапно обратясь,Толкует медленно: «К добру, когда зеленый».«Ждет оправдание». «Твоя к тебе придет».«Яйцо мерещилось как будто бы большое», –Продребезжал чуть слышный голосок.«Яйцо? К слезам всё круглое такое».«Хлеб видела? Дождешься, верь, дай срок».Мы здесь вповалку все… Но трепет жизни тайнойСтруится над челом измученных людей,И рок божественный, извечный, неслучайныйСердец касается крылом летучих фей.
БЛИЗКИМ
Ваш дом уютный на ВеселойЯ так любил… Он и теперьМанит меня в мой час тяжелыйПрийти и постучаться в дверь.На этот стук Андрей ваш верныйСвой лик святителя являл;Карат бросался, пес примерный,И, пристыженный, отступал.И я входил, и сладко былоПройти через Фемидин залТуда, где Маша стол накрылаИ ярко самовар сиял.Я заходил к вам за улыбкой,За словом дружеским, за тем,Чтобы развеять сумрак зыбкийНенужных дум, померкших тем…Старик с горящими глазамиГремел перунами порой
