Каких только улиц нет на Петроградской стороне! Подковырова и Подрезова, Полозова и Плуталова, Рыбацкая и Зверинская. Одних только Зелениных улиц три штуки – Большая, Малая и Глухая. Но даже среди этих колоритных названий Бармалеева улица обращает на себя внимание и вызывает законный вопрос у большинства детей и некоторой части взрослых – не здесь ли жил злой разбойник Бармалей, герой одноименной сказки Чуковского.

Может быть, на этой улице и хватало в свое время разбойников, но Бармалея среди них, конечно, не было. Просто сто с лишним лет назад здесь располагался механический завод братьев Бромлей. Эту английскую фамилию местные жители и переделали на свой лад, превратив в звучную кличку Бармалей.

На эту самую Бармалееву улицу приехали Лола и Маркиз в поисках неуловимой кофеварки.

Поднявшись на четвертый этаж и подойдя к двери квартиры номер восемь, Маркиз нажал кнопку звонка. За дверью раскатилась звонкая трель, но никто не спешил открывать. Леня позвонил еще раз, и на этот раз из квартиры донесся визгливый женский голос:

– Миша! Мишенька! Открой, пожалуйста, дверь!

В ответ на этот призыв раздался хрипловатый басок:

– Тебе надо, ты и открывай!

– Ну, Миша, неудобно же! Открой, пожалуйста! Я тебе куплю ту приставку!

На какое-то время наступила задумчивая тишина, видимо, Миша обдумывал предложение, потом за дверью послышались неторопливые тяжелые шаги, щелкнул замок, и дверь открылась. На пороге стоял крупный толстый подросток с полусонной физиономией, покрытой бесчисленными пылающими прыщами. Подросток окинул посетителей равнодушным взглядом, ничего не сказал, развернулся и поплелся по темному коридору в глубь квартиры.

– Здравствуйте, молодой человек! – проговорил Леня в удаляющуюся спину, но ответа не последовало.

Зато из-за ближней двери донесся звук низвергающейся воды, после чего дверь распахнулась, и в коридор, поспешно вытирая руки, выскочила женщина средних лет, удивительно похожая на удалившегося подростка. Она была такая же рыхлая, бесформенная, только в отличие от Миши ростом явно не удалась.

– Дарья Васильевна? – осведомился Маркиз, сделав вид, что справляется с записью. – Дарья Васильевна Интересова?

– Да, – опасливо призналась женщина, продолжая вытирать руки и приглядываясь к гостям. – Значит, все-таки она нажаловалась? Так я и знала!

– М-да… – ответил Маркиз неопределенно, не желая раньше времени открывать карты и надеясь, что женщина сама подскажет ему следующий ход.

– Ведь обещала же, что не будет шум поднимать! – проговорила Дарья Васильевна. – Ну что такого случилось? Подумаешь, большое дело! Ну пошутил ребенок! Ну засунул кошку в мотор! Так ведь не сломалась же машина, и кошку достали! Не сдохла ее кошка! А она сразу – в детскую комнату милиции! Ну зачем это нужно? Ничего же не случилось! Просто Мишенька мой пошутить любит… остроумный он, чувство юмора у него такое…

– Странные у него шутки! – Маркиз, уловив тему, ловко включился в разговор. – Вы знаете, что есть такая статья – жестокое обращение с животными? Между прочим, эта статья предусматривает очень серьезные наказания!

– Ой, ну что вы говорите! – Дарья Васильевна махнула рукой. – Тоже мне, животное! Была бы какая-то кошка породистая, так я понимаю, а это ведь дрянь полосатая! Таких в каждой подворотне двадцать штук наберется! И из-за такой пакости хорошему мальчику неприятности надо устраивать? Приличным людям надо жизнь портить? Это когда он в прошлом году с собачкой Николая Ивановича пошутил, кирпич к хвосту привязал – это, понятное дело, нехорошо. И собачка породистая, и Николай Иванович человек солидный, уважаемый… тогда я его еле уговорила, чтобы забрал заявление. А тут-то – есть о чем говорить! Тоже мне, животное! Ей самое место на помойке…

– В законе, между прочим, про породу ничего не сказано, – вступила в разговор молчавшая до сих пор Лола. – Важен сам факт жестокого обращения, а породистое животное или нет – не имеет значения!

– Странный какой-то закон… – фыркнула Дарья Васильевна. – А что ж мы с вами на лестнице-то разговариваем? Заходите в квартиру, а то у нас соседи такие – своих дел нет, так они к чужим разговорам прислушиваются…

Она впустила гостей в прихожую и закрыла за ними дверь.

– Вы, может, чаю хотите?

Прежде чем ответить, Маркиз огляделся по сторонам.

Прихожая была тесная, что называется – больше двух не собираться. На старомодной вешалке болталось явно избыточное количество верхней одежды, из-под которой выглядывали старые лыжи и полозья финских санок. Во всяком случае, кофеварки здесь быть не могло, и нужно было проникнуть в другие помещения.

– Чаю – нет, а вот от чашки кофе не откажусь! – проговорил Леня, надеясь таким образом выйти на след кофеварки.

– Кофе? – Дарья Васильевна поскучнела. – Я кофе-то не пью… вреден кофе в моем возрасте… я чай-то и то больше зеленый… а кофе вообще не держу…

– Зеленый чай?! – оживилась Лола. – Так это же замечательно! Я тоже люблю зеленый чай!

– Пойдемте! – Дарья Васильевна, сделав приглашающий жест, двинулась в сторону кухни.

Когда она проходила мимо одной из дверей, оттуда донесся Мишин басок:

– Мам, ты помнишь, что ту приставку мне обещала? Ту, что в магазине на Гатчинской!

– Помню, Мишенька, помню! – отозвалась Дарья Васильевна.

Кухня ее оказалась такой же тесной, как прихожая. Впрочем, причиной этой тесноты были не столько малые размеры помещения, сколько невообразимое количество наставленных в кухне бесполезных предметов. Допотопные, облезлые шкафчики и тумбочки, хромоногие стулья и табуретки, столики и укладки были впихнуты сюда без всякого толка и соображения. Ясно было, что всей этой рухляди давно уже пора отправиться на свалку, но у хозяйки просто рука не поднимается ее выкинуть.

Кроме немыслимого количества убогой мебели, здесь же была уйма каких-то банок, пакетов, старых кастрюль и коробок с крупами, сухарями и макаронами. Одного только Леня не увидел среди этого «изобилия» – злополучной кофеварки.

– Присаживайтесь! – проговорила Дарья Васильевна, широким жестом указав на стулья и