когда была младше тебя, и до сих пор обожаю.

– Про любовь?

– И про любовь тоже.

– Хорошо. Спасибо, тетя Майя.

– Знаешь, ты зови меня просто Майя.

– Хорошо. А вы со мной тоже будете смотреть?

– Обязательно.

И Майя поставила ей «Хануму». Они сели рядышком на диван. Майя принесла два пакетика фисташек и бутылку кока-колы.

– Ну вот, теперь можно смотреть!

Ей было немного тревожно. Вдруг девочке станет скучно, вдруг возникнет непонимание, но нет. Сначала Василиса весело смеялась над пьяным князем в исполнении блистательного Стржельчика, а потом полностью погрузилась в атмосферу старого Тифлиса, изредка задавая Майе вопросы, и в какой-то момент Майя вдруг почувствовала, что девочка радуется, по-настоящему радуется! Радуется искусству! Чему еще может радоваться эта бедняжка, пусть невольно, но подкинутая чужой тетке? А Василиса уже подпевала дивной Людмиле Макаровой: «С той поры, как создан свет, лучше свахи в мире нет, я в работе день- деньской, продолжаю род людской!» И Майя, бесчисленное множество раз видевшая спектакль, вновь преклонилась перед гением Товстоногова. И ведь не Шекспир, не классика, а пустячок, водевиль, но это настоящий Театр! С большой буквы!

– Какой кайф! – захлопала в ладоши Василиса. – Майя, мне так понравилось! А можно еще раз посмотреть?

– Можно, но не сейчас. Тебе пора спать! Уже десять часов. Пойдем, помоешься и в кровать!

– Я сама моюсь!

– Конечно, сама, ты же большая. Я только дам тебе полотенце, мочалку. У тебя есть зубная щетка, ночная рубашка?

– Есть. Мне Лийза уложила сумку.

– Лийза это кто?

– Она вроде няни…

– Финка?

– Нет, русская, но была замужем за финном. Она хорошая.

– Ты достань из сумки одежку, мы ее в шкаф повесим.

Василиса принялась вынимать вещички из сумки.

– Ой, Майя, смотрите, это же папин телефон! Он забыл его…

Она испуганно протягивала Майе мобильник.

– Теперь понятно, почему он выключен… – вне себя от злости проговорила Майя.

– Он на самолет опаздывал…

– Ничего страшного. Четвертого он приедет сюда. Он же, наверное, уже сообразил, что потерял телефон.

Господи, что за кретин, думала Майя, стеля постель. Вот мне бы такую дочку… А эти папаша с мамашей не родители, а сплошное недоразумение. И никакой он не герой-эмчеэсник, просто болван. Придется переписать сценарий и отдать главную роль Борису… Андриановичу.

Она уложила чистую, пахнущую гелем для душа «Мята с шоколадом» Василису, погасила свет и ушла на кухню с книжкой. Инна настоятельно советовала ей почитать бестселлер ушедшего года «Код да Винчи», но не читалось, она была слишком взволнована. А вдруг этот безумный папаша вовсе не объявится? Вдруг он решил избавиться от дочки? Я-то буду счастлива, но каково девочке придется? Ужас! Нет, нельзя об этом думать! Я буду его разыскивать, его и мать. Кажется, там есть бабушка в Екатеринбурге. Вероятно, еще нестарая, отцу, по словам Василисы, всего тридцать шесть, как мне… Борис Андрианович обещал позвонить… Интересно, позвонит или нет? Наверное, нет, он скорее всего подумал, вернее, одумался и решил, что ему не нужны лишние хлопоты. Он и так свозил нас в Ясенево, потом отвез домой, и хватит, он совершенно чужой человек… Как странно, чужой человек, но уже не кажется чужим… Интересно, такое бывает в одностороннем порядке? Ее мысли прервал телефонный звонок. Она вздрогнула. Борис?

– Алло!

– Инга? – раздался незнакомый мужской голос. – Инга, ты меня извини, но обстоятельства так сложились…

– Я не Инга!

– Так позовите ее.

– Вы Игорь?

– Инга, кончай придуриваться, меня не обманешь! Василиса где?

– Она спит. Послушайте…

– Нет, это ты меня послушай! Посмотри в Василисиной сумке, я, кажется, забыл мобильник!

– Вы действительно забыли мобильник, но я не Инга!

– Слушай, ты всегда любила в игры играть, а мне не до того, у меня Сенька умер, я чуть на похороны не