— Да с час…

— Оденься и поднимись ко мне.

— Есть! Миша забежал к себе в каюту, на всякий случай надел кепку, пальто и побежал наверх. У каюты механика, прежде чем открыть дверь, снял кепку.

— Здравствуй, Миша, — приветливо встретил его майор.

Миша от неожиданности растерялся.

— Товарищ майор… вы зачем… то есть вы как сюда попали?

— Пешком пришёл. Говорят, что ты сегодня где-то целый день болтался?

— Было такое дело…

— С ворами познакомился?

— Познакомился.

— Ну и как? (Миша замялся.) Весело было?

— Какое там веселье, — ответил Миша. — Выпили водки…

— И ты пил?

— Нет, я не стал пить.

— Был там высокий парень, по прозвищу Брюнет?

— Так это их атаман!

— А ещё кто был?

Миша перечислил присутствовавших на вечеринке воров, рассказал о встрече на рынке с человеком, знакомым по фотографии, и передал содержание некоторых разговоров о краденых карточках. Судя по выражению Глаз майора, это все его не задевало, интересовало его что-то другое…

— А ты не заметил у них новеньких противогазов? — спросил майор.

— Нет. Хотя знаете что? На рынке Брюнет передал противогаз тому, который на карточке снят, Горскому, — сказал Миша и сразу заметил огонёк в глазах Ивана Васильевича.

— Ну, а дальше?

— А дальше я его не видел.

— Он не приходил туда вечером?

— Нет.

— Ну, а они тебе ничего не предлагали?

— Нет.

— А насчёт немцев или о политике ничего не говорили?

— Нет.

— Ну, а что вы ещё делали?

— В карты играли.

— Ты тоже играл?

— Играл, — сильно смутившись, сказал Миша. Это смущение не ускользнуло от внимания майора.

— Ну и как?

— Проиграл.

— Много проиграл?

— Да нет… рублей пятнадцать, что ли. Я так, для видимости играл, Иван Васильевич.

— Понимаю. А были у тебя ещё с собой деньги?

— Были. У меня рублей двести накоплено.

— Ну, молодец, — похвалил майор. — Я на тебя крепко надеюсь. Сознаюсь, были у нас сомнения. Бураков выражал опасения, что эта компания воров может втянуть тебя в игру, испортить… Но я, Миша, за тебя поручился. Верю и знаю. что ты вполне самостоятельный и крепкий мальчик. Не подведи меня. Самое трудное сделано. Ты установил с этой шайкой связь, но главное впереди. Сейчас нужно добиться того, чтобы они тебе доверяли. Продолжай держаться так же независимо. Ворьё уважает людей, которые не пляшут под дудку таких, как Брюнет, и не боятся их. Брюнет — это подлый и ловкий враг. У него ни совести, ни чести. В карты он проигрывает и выигрывает с расчётом. И взаймы даёт — тоже. Тут тонкий приём.

— Я ничего такого не заметил.

— А тебе и замечать особенно не надо. Нас интересует он не как картёжник, а как враг… как предатель. К ремесленнику присмотрись. Это жертва. Надо узнать, где он такие деньги достал.

— Ворует.

— Ну, конечно, не заработанные приносит… Ну, ты ещё об этом завтра поговоришь с Бураковым. Он утром зайдёт. Значит, помни: главное впереди, и будь все время осторожен. Малейшая ошибка, промах, лишнее слово — и все сорвётся.

— Сволочи они, товарищ майор. Иван Васильевич серьёзно сказал:

— Опасные сволочи, Миша. Враги…

— Противно быть около них…

— Понимаю, Миша. Может быть, посылать тебя к ним больше не стоит?

— Что вы, что вы, товарищ майор! Я не боюсь.

— Верно, Миша… Но будь осторожен А теперь иди спать. Утро вечера мудрёнее, как пословица говорит. Миша попрощался и ушёл к себе в кубрик. Как только за ним закрылась дверь, вошёл механик.

— Беспокоит меня эта история, Ваня, — сказал он.

— Какая история?

— Да с Мишей…

— А что?

— Даёшь ему поручения какие-то, наверно опасные. Не попал бы он в беду… Хорошего парня — и вдруг в опасные истории…

— Именно хорошего. Плохого нельзя… Мы ещё не все распутали. В это дело оказались втянутыми воры, мальчишки. Их используют немцы. Со взрослыми они не будут водиться. Поэтому я и послал к ним Мишу.

— Но почему Мишу?

— Потому что он надёжный и умный парень. Сознательно к делу относится. Наблюдательный. С хорошей памятью и со смекалкой. У него есть два приятеля; ребята неплохие, но слишком увлекающиеся, — обязательно перестараются, пересолят… А здесь, Коля, игра идёт оч-чень серьёзная…

— Я все понимаю, но неужели у тебя нет людей?

— Люди есть, и люди работают. Алексеев делает маленькое дело. Только один узелок развязывает, но этот узелок важный и ответственный. Не беспокойся, Коля, мы с него глаз не спускаем. В обиду не дадим.

Иван Васильевич вернулся к себе в кабинет около пяти часов утра и сразу позвонил Буракову.

— Трифонов не вернулся? — спросил он, когда вошёл заспанный помощник.

— Никак нет, товарищ майор. Звонил он часа три тому назад. Сообщил, что последнюю поездку за хлебом делает.

— Больше новостей у вас нет?

— Алексеев благополучно вернулся на судно.

— Алексеева я видел. Надо будет выписать пару часов и завтра утром под расписку передать ему. Пускай он продаст их Брюнету. Ворьё будет думать, что часы краденые. Нужно проинструктировать его основательно.

— Есть!

Бураков вышел. Иван Васильевич сед за стол и начал просматривать документы. За эти несколько дней много было сделано.

Теперь он был уверен, что находится на верном пути и главные нити немецкой провокации с газовой атакой у него в руках. Почти все предатели уже известны, но это все второстепенные лица — исполнители. Где-то за ними скрывается обер-бандит, и даже установлена его кличка — Тарантул, но кто он и где скрывается, — неизвестно. Ивана Васильевича беспокоило одно: вдруг немцы назначат час штурма, и тогда придётся поторопиться, захватить мелочь, чтобы сорвать немецкую операцию с аммиаком, а Тарантул