Струи черные расхлябились, как змейки.Ходят куры черных змей потрогатьИ в навозе чистят клюв свой клейкий.В колымаге колкая засорень,Без колес, как лапы, смотрят оси.Старый дед прямит на втулке шкворень*,Словно косу долбит на покосе.У погребки с маткой поросята,Рядом с замесью тухлявая лоханка.Под крылом на быльнице измятойЛовит вшей расхохленная канка*.Под горой на пойло скачет стадо.Плачут овцы с хлебистою жовкой.Голосят пастушки над оградой:«Гыть кыря!» — и щелкают веревкой.
Под окном балякают старухи.Вязлый хрип их крошит тишину.С чурбака, как скатный бисер, мухиУлетают к лесу-шушуну.Смотрят бабки в черные дубровы,Где сверкают гашники* зарниц,Подтыкают пестрые поневыИ таращат веки без ресниц.«Быть дождю, — решают в пересуде, —Небо в куреве, как хмаровая близь.Ведь недаром нонче на посудеПоявилась квасливая слизь,Не зазря прокисло по махоткамВ погребах парное молокоИ не так гагачится молодкам,Видно, дыхать бедным нелегко».Говорят старухи о пророке,Что на небе гонит лошадей,А кругом в дымнистой заволокеВеет сырью звонистых дождей.
‹1915›
'Я странник убогий…'
Я странник убогий*.С вечерней звездойПою я о БогеКасаткой степной.На шелковом блюдеОпада осин,Послухайте, люди,Ухлюпы трясин.Ширком в луговины,Целуя сосну,Поют быстровиныПро рай и весну.Я, странник убогий,Молюсь в синеву.На палой дорогеЛожуся в траву.Покоюся сладкоМеж росновых бус;На сердце лампадка,А в сердце Исус.
