154 Там же. С. 175.
155 Там же.
156 Там же. С. 174–175.
157 Это исследование высоко оценил даже такой придирчивыи критик, как В.В. Бартольд.
158
159 Там же. (Курсив мой. –
160 Там же. С. 37.
161 Там же. С. 78.
162 Там же. С. 77. (Курсив мой. –
163 Там же. С. 76–77. (Курсив мой. –
164 Там же. С. 77–78.
165 Там же. С. 77. (Курсив мой. –
166 Там же. С. 78.
167 Там же.
168 Там же. С. 79. (Курсив мой. –
169 Там же. С. 79–80.
170 Там же. С. 80. (Курсив мой. –
171 Там же. С. 79.
172
173 В первую очередь я имею в виду упомянутый выше фундаментальный труд А.И. Шифмана.
174 См., в частности, сб-к «Русская классика в странах Востока». М., 1982.
175 Как утверждает К.Н. Ломунов, западные толстовцы обычно выделяют и подчеркивают (и эта трактовка сказалась на восприятии Толстого индийскими интеллектуалами) «одну сторону противоречивых взглядов писателя – его призывы к непротивлению злу насилием, к пассивному неучастию в событиях, к отказу от общественной борьбы» (
176
177
178 См. об этом также:
179 См.:
180
181 Что, конечно, ни в коей мере не мешало официальной церкви видеть в Толстом своего злейшего врага. Более того. В 1897 г. в решении миссионерского съезда (в Казани) Толстой назывался «антихристом» (Цит. по: «По поводу отлучения от православной церкви графа Л.Н. Толстого. Сб-к «Миссионерского обозрения». СПб., 1904. С. 60).
182 См. подр.:
183 О внимании молодого Толстого к понятиям «общее благо», «добродетель» и «порок» в связи с традициями их осмысления просветительной философией самосовершенствования см.:
184 См.:
185
186 Там же. С. 33.
187 Но и им владеют такие страсти, которые извращают и мужество и благоразумие, и мудрость, и справедливость.
188 Вновь хочу тут вспомнить об Александре Герцене, ибо и он вынужден был порой отказываться от этой древней антитезы «Запад/Восток», – во всяком случае, по отношению к России. Отрешившись от опыта Западной Европы, Герцен принялся искать приемлемый выход в других ситуациях, в других странах. В частности, он называет «два деятельных края» – Россию и Америку. Но Америка менее подготовлена к трансформации «в духе ассоциаций», тогда как Россия, напротив, «является совсем особенным миром, с своим естественным бытом, с своим физиологическим характером, – не европейским, не азиатским, а славянским». Но этот славянский мир – «наш родной Восток» (Цит. по:
189 См. подр.:
190
191 Там же. Том 29. С. 73.
192 Ибо «различие христианского от языческого учения добра в том, что языческое учение есть учение конечного, христианское же – бесконечного совершенства» (см. подр.: Там же. Т. 29. С. 59–60).
193 См. подр.:
194 Или, как он часто говорил, «мироотношению» (
195 Там же. Т. 26. С. 576.
196 Там же. Но есть одно примечательное рассуждение о том, какая, по Толстому, глубокая бездна отделяет нравственное учение «язычника» Аристотеля (в целом отрицательно им оцениваемое) и Будду и Христа (которых он ставит рядом, что, впрочем, вовсе не надо трактовать как признание полной тождественности буддизма и христианства): «Их обоготворили, потому что между ними бездна в постановке вопроса и в содержательности учения» (Там же. Т. 64. С. 100). В работе «Первая ступень» Толстой отнюдь не отрицает полностью «языческие добродетели», ибо в своем неизвращенном виде они – как и истинно христианское учение – ведут людей «к истине и добру» (Там же. Т. 29. С. 59). И потому «истинное христианство в своем проявлении не могло отвергнуть добродетели, которые указывало и язычество (как видим, Толстого интересует лишь его европейский вариант, а вовсе не, скажем, доисламская джахилийя! – МБ.)» (Там же. Т. 29. С. 60).
197
198 Первые свидетельства этого внимания относятся к началу 1884 г. (см.:
199 Там же. Т. 54. С. 58.
20 °Cм.: Там же. С. 62.
201 Как интересно заметила Галаган, «понятие “набег”, т. е. внезапное нападение (русских войск на горцев. –