Веллингтон чувствовал себя брошенным на произвол судьбы. Так они и стояли с агентом Браун в полной тишине.
Ну, почти в полной тишине.
— Господи, до чего меня раздражает это капанье! — внезапно вырвалось у Браун. — Откуда все это льется?
До ушей Веллингтона со стороны его рабочего стола донесся удар колокола. Аналитическая машина закончила заваривать его чай.
Глава 4,
Веллингтон поднял глаза от своего письменного стола и прищурившись взглянул на сидевшую напротив него женщину. Прошла неделя. Всего одна неделя.
Сто шестьдесят восемь часов.
Десять тысяч восемьдесят минут.
Шестьсот четыре тысячи восемьсот секунд.
И Веллингтон Торнхилл Букс, эсквайр, прочувствовал каждую из этих секунд в полной мере. Включая выходные.
Он ломал себе голову, чем мог заслужить такое наказание. Он уставился на слова, которые записал в своем журнале всего несколько часов назад: «И все же, при всех моих достижениях и заслугах, я ловлю себя на том, что частенько задаюсь вопросом: “Если я такой жутко замечательный, тогда объясните мне ради бога, почему я продолжаю находиться здесь? Да еще и с ней?”»
«Все очень просто, — заметил его внутренний голос. — Ты был похищен. И тебе еще чертовски повезло, что ее не послали прикончить тебя на месте из опасения, что ты мог расколоться».
Он тут же отбросил эту мысль. Веллингтон знал свою ценность для министерства. Никто не мог сделать то, что делал он. Любому другому на этой должности понадобятся долгие годы, чтобы достичь его уровня осведомленности во всем этом хозяйстве. Нет, он был действительно незаменим.
Или все-таки заменим?
По позвоночнику вверх поползло неприятное напряжение, остановившееся у основания черепа на затылке, — предвестник надвигающейся головной боли.
Браун даже не удосужилась взглянуть на него, хотя Веллингтон прекрасно знал о репутации своего «взгляда поверх очков»: он обладал легендарной особенностью пронизывать окружающую атмосферу холодом, который мог бы вполне поспорить с промозглой прохладой подвала, где он был узником. Замотав головой, Веллингтон закрыл свой журнал в выемке внутри бухгалтерской книги, набрал код на замке, чтобы надежно запереть его и, поставив его обратно на полку рядом со своим столом, продолжил работу по оформлению экспонатов. Теперь это был набор небольших глиняных ваз, доставленных агентом Хиллом. На память пришло, как ему хотелось — в очередной раз — напомнить доктору Саунду о плачевном состоянии архива. Улучшения были обещаны Веллингтону еще несколько месяцев назад, но с тех пор так и не было предпринято никаких шагов для исправления ситуации. Он понимал, что другого места для архива просто не существует, и был согласен с тем, что этому учреждению требуется энергия; а какой источник энергии может быть лучше, чем Темза?
Однако же это было настоящим преступлением, что множество редких предметов старины и невосстанавливаемых документов хранились в условиях такой влажности, которая могла легко конкурировать с дождливым валлийским летом.
А затем он заметил еще одну вещь — постоянный гул генераторов министерства. Теперь он слышал только их. И не было больше никаких звуков, которые бы разбавляли его. Абсолютно никаких. Только низкое гудение их общего источника электричества.
— А куда делось капанье? — спросил он; казалось, что сейчас его голос звучит слишком громко для архива.
— Слава тебе, господи! Он все-таки живой! — насмешливо заметила Браун. — А я уже думала, что осталась совсем одна в скучище этой дыры!
Веллингтон на мгновение впился в нее глазами. Любое проявление пренебрежения в отношении архива он воспринимал как выпад против себя лично. Возможно, ему не следовало ожидать, что оперативный агент окажется чувствительным к такого рода вещам.
— Агент Браун, а вы заметили это? Капанье, оно...
— Пропало. Да. Я устранила это чертово подтекание на третий день своего пребывания здесь. Оно жутко действовало мне на нервы.
— Всего за два дня? — скептически спросил он.
— Букс, когда вас допрашивают с пристрастием, вы, зная, что вас будут пытать, переходите в состояние отрешенности, как в дзен-буддизме. Таким образом, болевой порог сдвигается намного выше. — Она обвела глазами пространство вокруг себя. — Прийти сюда, на ваше место работы, и подвергаться пытке, которую можно в любой момент прекратить? Такого рода контролем над ситуацией я собираюсь пользоваться в полной мере!
Он немного прокашлялся, отчего голова его дрогнула. Веллингтон сглотнул, от раздражения губы его скривились.
— Я понимаю, что вам пришлось адаптироваться здесь после более захватывающей деятельности, но я думаю, что вы наносите этому офису настоящий вред. Я не считаю свою должность в нашем министерстве скучной, она очень даже полезная. Без меня... — Он оторвался от своей книги учета и предпринял попытку тепло и дружелюбно улыбнуться. — Без
Браун шумно выдохнула и, сунув руку в один из многочисленных карманов своего жилета, извлекла оттуда нечто, напоминающее полированную косточку. Точнее в полумраке архива рассмотреть было трудно. Она сделала быстрое движение, и из рукоятки с резким щелчком выскочило лезвие ножа.
—Да неужели? — насмешливо спросила Браун, а затем небрежно подбросила стилет в воздух. Металл прочно вошел в письменный стол между двумя вазочками, аккуратно стоявшими на краю и разделявшими их рабочие места; от неожиданности Веллингтон подскочил на месте. — А я-то думала, что всякие вещи отсылают сюда, чтобы внести их в каталог, сложить на свою полку... — нож с глухим стуком снова вот кнулся в стол, — а потом окончательно забыть о них.
Агент Браун, — сказал Веллингтон, следя за тем, как она в очередной раз повторяет свой бросок. Пока нож продолжал уродовать ее сторону рабочего стола, он не придавал этому особого значения. Хотя ее неаккуратность все же действовала ему на нервы. — Неужели вы уже забыли мою экскурсию, состоявшуюся всего неделю назад? Где, как вы думаете, оперативные агенты получают информацию для составления логистики своих новых заданий? Мы являемся главной опорой всего министерства. — Он обвел рукой окружавший их подвал, но звук ножа, снова вонзившегося в стол, —
— ...сохранить для истории необычные находки, связанные с этими чрезвычайными происшествиями.
— И когда оперативные агенты хотят знать ответы на все многочисленные «как», «почему» и «что если», связанные с новой загадкой...
