Королевский дворец был на прежнем месте. Такие здания живут дольше, чем их владельцы. Короли приходят и уходят, а построенные на века замки, дававшие приют предыдущим поколениям, послужат и их потомкам. Караулы гвардии были на месте. Гвардейцы поприветствовали генерала, а он осведомился у дежурного офицера, где может найти принцессу.

— Не знаю, эр генерал, — отозвался лейтенант. — Попробуй спросить у камердинера.

Странный это был ответ. Но не оставалось ничего другого, как ему последовать. Арт разыскал камердинера, и тот внес некоторую ясность.

— Ее Высочества нет во дворце. Она в загородном королевском замке.

— А канцлер? — поинтересовался легионер.

— Канцлер Торин принимает в рабочем кабинете левого крыла, но сегодня его тоже нет.

Вот так раз. Получается, никого нет.

— А когда кто-нибудь будет? — поинтересовался Арт.

— Принцесса должна вернуться через неделю. Канцлер будет завтра. Тебя записать на прием, эр генерал?

— Запиши, — согласился Арт.

С канцлером легионер был совершенно незнаком и не знал, что от него ожидать.

Если Арт не был знаком с канцлером, это еще не значит, что двоюродный дядя первой жены покойного короля не знал генерала. Хитрый и предприимчивый вельможа долгие годы оставался в тени, но он не терял времени даром. Все эти годы канцлер обзаводился связями и копил деньги. Очень большие деньги. Король Троменик немало удивился бы, узнай он о том, что в тайных подвалах этого до поры скромного человека хранятся денежные запасы, превосходящие казну королевства. Еще больше удивился бы король, ели бы узнал о происхождении этих денег.

Торин не брезговал ничем, стремясь к своей цели. Цели отдаленной, но такой пленительной и заманчивой. Мешал ли ему король? Мешал. Но Торин вынужден был до поры мириться с Его Величеством. Именно дальнее родство с Тромеником давало ему надежду на воплощение его плана, поскольку сам он был не слишком знатен.

Как только весть о смерти короля достигла Торина, он развил бурную деятельность. Часть этой деятельности была видна всем — Торин горевал, казалось больше всех, он угощал на площади народ в честь траура, он одним из первых бросился с утешениями к принцессе, являя ликом своим пример вселенской скорби. Торин был на виду, он делал себе имя и репутацию. Репутацию человека, готового подставить плечо и помочь юной принцессе. Помочь, как только может, особенно с бременем власти, неожиданно свалившимся на Ее Высочество. Только так он мог продвинуться к намеченной цели. Принцесса была необходима Торину. По крайней мере, пока он не войдет в силу. Принцесса — это его флаг, это щит, за которым он может укрыться. Иначе знать королевства не допустит его присутствия возле трона. Возле? Пока возле, а там кто знает.

Мягкий и угодливый Торин разительно менялся, когда был не на виду, превращаясь в хитрого надменного, порой жестокого человека. На виду — один, у себя дома — другой.

Через три дня с момента смерти Троменика он принимал у себя дома человека:

— Проходи, Слим, — Торин улыбнулся жестко и колюче.

Вошедший поклонился и оглянулся через плечо. Скорее по привычке, поскольку в комнате больше никого не было.

— Чем могу служить, эр?

— Как, разве ты не приготовил то, о чем я тебе говорил? — нахмурился Торин.

— Все готово, эр.

Слим потянулся за пазуху и достал бумаги.

— Здесь все?

— Все. Имена, адреса, примерный доход. Позволит ли эр спросить?

— Спрашивай, — Торин благосклонно кивнул.

— Зачем эти списки?

— Не думаешь ли ты, что я буду давать тебе отчет?! — гневно бросил Торин. Он не был разгневан. Это была лишь игра, призванная указать посетителю его место.

— Как будет угодно, Вашей Милости.

Торин довольно улыбнулся. На «Вы» было принято обращаться лишь к коронованным особам.

— Так и быть. Тебе скажу. Настала пора перемен. Довольно родерам наживаться на нелегальной торговле с Мапри. Пора прижать их и призвать к ответу.

— К ответу?! — удивился Слим. — Но эр сам…

Слим хотел сказать, что именно он, Торин долгие годы покровительствовал родерам, позволяя нелегально сбывать драгоценные металлы Мапри в обмен на редкие меха и травы, растущие лишь в самых потаенных местах и стоящие огромных денег. За то, чтобы их не трогали, родерам приходилось платить и платить немало. Кроме того многие из них подрабатывали посредничеством при выкупе пленников. Немалая часть денег, которые шли на выкуп, оседала в карманах Торина. В том числе и тех, которые шли из казны.

— К ответу! — грозно сказал Торин. — Я обещал, что городской страже вдвое увеличат жалование. Не думаешь же ты, что я должен платить за это сам?!

«И когда только успел», — подумал Слим. Но вслух этого, разумеется, не сказал.

Торин резво взялся за дело. Вот и сейчас он решил убить двух зайцев: ликвидировать ставших ему ненужными родеров и привлечь на свою сторону столичную городскую стражу. Или хотя бы сделать ее отношение нейтральным. Что до родеров, то они отслужили свое. Оставался еще Слим, он знал больше всех, зачастую являясь посредником Торина в его грязных делах. Но Слим полностью зависел от Торина. Более того, Слим был пока еще нужен, а значит, мог какое-то время не опасаться за свою жизнь.

Считал ли себя Торин жестоким? Скорее он думал, что практичен. А как по-другому в их непростое время? Он не чистоплюй Троменик. Вот ведь, вспомнился некстати. Торин всегда завидовал королю, где-то в глубине души понимая, что ему никогда не сравниться с величием души славного монарха. Понимая, но не желая признаваться в этом даже самому себе. И это, сидящее где-то в глубине понимание, заставляло его злиться и еще больше стремиться если не к истинному величию, то хотя бы к месту, занимаемому некогда Тромеником.

— Я не смею давать советы, эр, — поклонился Слим.

— И правильно делаешь. Ты верно служишь мне, поступай так и дальше. Иди, ты будешь нужен мне в конце недели.

Слим поклонился. Порой он ненавидел своего покровителя до скрежета зубовного, но ничего не мог с ним поделать. Именно покровительство Торина позволяло ему жить в столице, не опасаясь быть схваченным и отправленным на рудники за некогда немалые провинности.

Через неделю городской стражей были арестованы более десятка родеров — практически все, которые были на тот момент в столице. Разбирательство было недолгим. Имущество арестованных было реквизировано и продано на аукционе магистратом. Обещанное Торином двойное увеличение жалования стражникам стало фактом.

Такой вот человек лестью и уговорами получил должность канцлера, а с помощью подкупа постарался нейтрализовать недовольных. Или, хотя бы, сократить их количество.

Принцесса, на которую неожиданно свалилось и большое горе и большая ответственность, была рада участию доброго дядюшки, который взвалил на себя все текущие дела.

В планах Торина было только одно слабое звено — возможное замужество принцессы. Но не таков был Торин, чтобы этого не учесть. Он постарался убедить Ее Высочество в необходимости полугодового траура. Но этого было мало. Не жалея денег, канцлер искал людей в ближайшем окружении Лионеллы, которые смогли бы его своевременно информировать о планах Ее Высочества.

Всего этого Арт, разумеется, не знал. Как и было договорено, на следующий день он явился во дворец с намерением побеседовать с новым канцлером.

Прождав полчаса в приемной, генерал все-таки попал на прием в малом зале. Торин действовал постепенно, не желая давать лишние поводы для преждевременных слухов, он не спешил занимать покои Его Величества. Положение его пока еще было слишком шатким. Требовалось время, чтобы его упрочить —