Вдруг — удар колокола… Второй, третий… Как волны, полились звуки благовеста.

«Что это?» — вздрогнул непутный сын.

«Рождество, Рождественская ночь», — будто кто-то тихо ответил ему. Вспомнил он свое детство, горящую елку, свечи, свою родную мать. Сердце еще более защемило. Остановился. А звуки благовеста все зовут и зовут, а звезды на небе все манят и манят. Он зашагал быстрее. Храм был полон народа. С клироса неслось торжественное: «Христос рождается, славьте! Христос с небес, встречайте!..» Слезы покаяния полились из его очей. И вспомнились ему слова умирающей матери: «Когда зазвонят колокола, ты возродишься».

Если в твоей душе, мой милый друг, живут жажда возрождения и непреодолимое влечение ко Христу, жертвенность, терпение в болезнях и воздержание, любовь и послушание к духовному отцу, а также прочие добродетельные качества, то ты стоишь на верном пути духовной жизни и неизменно будешь со Спасителем Христом.

Когда мы говорим о духовной жизни, об условиях спасения души в наши времена, то невольно вспоминается одна дивная святая душа, которая жертвенно и преданно трудилась в стенах обители Сергия Преподобного. Это была женщина. Да, женщина в мужском монастыре. И вот она, уже ветхая телом, но юная душой, вела настоящую духовную жизнь и спасалась.

Ведь мы не раз говорили, что обитель Преподобного Сергия окрыляет не только братию, не только монахов-мужчин, но и женщин, которые хоть малую долю труда, веры и молитвы влагают в общий братский труд. И те, которые горячо возлюбили авву Преподобного и питают детскую привязанность к его святой обители, посещают Лавру, молятся в ней со смирением и терпением, получают спасение и будут включены в состав общего Сергиева братства в Небесном Иерусалиме. Ну, что может быть отраднее этого, радостнее?

Монахиня Людмила (Любовь П. Ребракова) появилась в Лавре Один Бог знает когда. Только братия увидели однажды, что по двору идет старая-престарая старушка. На вид худая-прехудая и согбенная телом. Оказалось, что это и есть монахиня Людмила — просфорница.

Да, она помогала печь просфоры в лаврской просфорне, хотя работа эта требовала большой силы и напряжения. Жила матушка, где придется: и под навесом, и под кустом, и в городе Загорске на квартире, но в просфорне не ночевала. Как ни тяжел был ее физический труд, как ни слаба была она телом, но внутренне матушка Людмила жила полной духовной жизнью. Слышно было, что она с юных лет подвизалась в каком-то женском монастыре и сюда, в Троицкую Лавру, пришла с большим духовным опытом. Она здесь никому не мешала; все ее уважали как старицу и опытную монахиню. Я затрудняюсь подробно излагать ее внутреннюю духовную жизнь, она известна в полноте одному Богу, Которого она возлюбила от юности своей. Постоянное ее глубокое смирение, молчание, трудолюбие, безропотность, чистота, целомудрие и молитвенность были для всей братии примером.

В свободные от работы в просфорне минуты (а таких было очень мало) она находилась в храме. Стояла в уголочке или за колонкой и горячо молилась Богу.

Богомольцы за смирение и кротость горячо любили и уважали матушку Людмилу. Те из женщин и девушек, которые имели счастье принять явно или тайно монашеский постриг и были монахинями, брали с матушки Людмилы дивные примеры смирения, терпения, целомудрия и других монашеских добродетелей, спрашивали ее советов во многом.

Особенным качеством этой святой души была любовь ко всему церковному. Столь необходимый каждому верующему страх Божий всегда присутствовал в ее душе и порождал в ней чистую любовь к Господу. Если бы вы видели, с каким страхом она всегда переступала церковный порог! Как трепетала ее целомудренная душа, когда она шла на беседу лицом к лицу с любимым Господом!

Видела ли ты, моя милая душа, как в церкви на подсвечнике горит прямая и чистая восковая свеча? Вот так молилась монахиня Людмила, стоя пред Лицом Божиим. Не двигаясь ни одним членом тела, стояла она на молитве, и пламя ее духа молнией неслось к небесам. Так и верилось, что она своим духовным взором созерцает Самого Господа или Его Пречистую Матерь, Которая еще раз сошла с небесной высоты со святыми апостолами Петром и Иоанном, чтобы исполнить Свое обещание, данное когда-то самому Сергию Преподобному, — охранять обитель и молящихся.

С каким величайшим благоговением относилась она к святым просфорам, которые пекла по послушанию! Какой нам поучительный урок в этом!

А ты, мой милый друг, как относишься к церковной святыне? Как ты переступаешь порог церковный, идя на молитву? Как ты берешь в руки святую свечечку? Есть ли у тебя страх, смирение и любовь к Господу и ко всему высокому? Ведь ты тоже, может быть, облачена в одежду ангельской красоты или призвана так же сохранять нетленную чистоту девственного целомудрия. И хочу, наконец, спросить тебя, как проходит твоя духовная жизнь — самое важное и великое твое дело?

Может быть, мне немного известна твоя милая душа. Может быть, Господь и приоткрыл мне твое некоторое внутреннее душевное состояние. Но вся глубина многих твоих духовных переживаний, вся их полнота известны только одному Господу Богу.

Вот вспоминаю матушку Людмилу, и чувством бесконечной благодарности Господу наливается сердце. Как искренне хочется, чтобы и ты, мой милый друг, шла путем этой ангельской души! Скажешь, она, мол, жила в монастыре — ей было легко спасаться. Но ведь и ты не чужая в этой святой обители, и ты, говорю, связана с ней душой своей. Только вот телом ты вращаешься всегда в суете мира. И глубоко сочувствую тебе, моя милая душа, что спасаться в нем нелегко.

Живет в моей грешной душе одно сильное чувство — это дерзновение в спасении. Я по Благодати Божией уверен, что все, кто имеют любовь к Господу и любовь к Преподобному Сергию, спасутся и не погибнут.

У духовного отца есть сильное средство, которым он спасает своих духовных чад, — горячая отеческая молитва. Это средство никто у него отнять не может: ни люди, ни время, ни обстоятельства. И где бы ни был духовный отец, где бы ни были его духовные чада — рядом они или за тысячу верст друг от друга, — все равно он с ними тесно связан своей душой. В Ветхом Завете первосвященник, по Закону Господню, всегда носил на своей груди маленький ковчежец, в котором находились все имена сынов израилевых. С этим ковчежцем первосвященник совершал богослужение и приносил жертву за грехи людские.

И теперь духовный отец всегда и везде, где бы он ни был, тоже носит с собой имена своих духовных чад. Только не в ковчежце на груди, а в своем сердце.

«Отче Святый! соблюди их во имя Твое: тех, которых Ты Мне дал… чтобы они имели в себе радость Мою совершенную» (Ин. 17, 11–13), — молился Господь пред Своими страданиями в Гефсиманском саду о верующих во имя Его.

И вот когда духовный отец в силу ли многолюдства, или немощи своей, или изолированности не может близко поговорить с своими духовными чадами, полностью отдать им свое сердце, свою душу, то у него остается наисильнейшее средство — пламенно молиться за своих чад, которых он носит в сердце своем, и молиться за них везде: в келии, в пути, и особенно у престола Божия и у священного Жертвенника, где он вынимает за каждого человека частицу. Эта частица омывается Кровию Христовой, значит, и душа, за которую эта частица вынута, тоже будет очищена от грехов Кровию Христовой.

А теперь мне хочется показать, милый мой друг и дитя, хочется показать тебе такие страшные примеры, которых надо тебе избегать, чтобы не погибнуть.

Одна пожилая женщина причащалась Святых Христовых Таин. Причастившись, она выплюнула святую частицу Животворящего Тела Христова. Когда Святая Частица упала, блеснула молния, ударил гром, и небесный огонь восхитил святыню…

Глубокой ночью, когда эта женщина находилась одна в своей комнате, неожиданно явился пред ней незнакомец. Он был настолько страшен, зол, мрачен, что женщина вскричала от ужаса: «Прочь!