Накануне Прощеного воскресения некая генеральша устраивала блестящий бал. Все барышни были в восторге. Но одна почтенная дама предупредила генеральшу: «В этот день читается Евангелие о Страшном Суде». — «Полно вам, сударыня, — ответила та, — повеселимся, а там что будет». Стали веселиться. Зал сияет огнями. Танцы, смех, улыбки, песни и прочее. Одна барышня, подавая руку кавалеру, задела канделябр. Воздушное платье ее вспыхнуло и запылало огнем. Обезумевшая от страха, барышня пустилась бегать по залу, зажигая собою всех остальных. Веселье сменилось криками, воплями, плачем, смятением… Горящие люди выбегали на двор, бросались в снег. Когда приехавшие пожарные затушили огонь, то в зале и во дворе остались десятки жертв — задавленные, сгоревшие, замерзшие. А после и другие от травм умирали…

Недостойный священник не подготовился к Божественной Литургии и пришел совершать проскомидию. Он облачился и трижды пытался приступить к священному жертвеннику, чтобы начать священнодействие. И как только он подходил к жертвеннику, силы оставляли его, руки опускались, и он не мог ничего делать. Тогда он садился на стул и долго сидел. Собравшись с силами, он снова подходил к жертвеннику, но повторялось то же самое. Чтец ждет возгласа — читать часы, а священник ничего не может поделать. Вошли в алтарь, а он сидит. «Не могу, — говорит, — сил нет». Это наказание Господне за небрежение к Божественной службе.

Женщина, рассказывая этот случай, заливалась слезами. Ее родной единственный сын, когда был маленький, так любил молиться, стоять на коленочках, кланяться в землю! Когда же он вырос, стал гулять, драться, сквернословить, ходил мрачный, как черная туча, ни с кем не ладил… Два дня назад, говорила мать, сын сильно напился. Всех ругал, гонял по хате, а того, кто попадался ему под руку, бил чем попало. Подойдя к иконам, стал над ними издеваться, смеяться, хулить их. И было в этом что-то ужасное. Мать молчала и тихо молилась Богу. Жена и дети в страхе разбежались по углам. А когда рано утром пошли за водой на колодезь, то нашли его там — утопился.

Александр Ф. был уже стариком под восемьдесят лет. Сорок пять лет он не был в церкви и не причащался. Духовные книги терпеть не мог, ну просто не выносил. «Все это бред и суеверие», — смеясь, говорил он.

«Александр Ф., а вы бы причастились хоть еще раз в жизни, ведь старик уже», — говорила ему доброжелательная соседка.

«О, нет, я знаю, что все это бабьи выдумки и нет в этом никакой пользы и радости. Вся радость — на земле, а там… какая там радость?»

Накануне праздника Введения во храм Божией Матери, уже под вечер, он пошел в сарай, закрылся там и долго-долго оттуда не выходил… А когда пошли звать его, он висел на веревке. А ведь такую долгую жизнь прожил!

Ох, как страшно жить без Благодати! Особенно опасно оставаться без этой защиты Божией, когда на нас нападают какие-либо страсти: гнев, злоба, нечистота, уныние, хула, объядение и всякие другие. А как же трудно и страшно без Благодати, когда нас обуревают скорби! Как морские волны, гонимые бурей, болезни, скорби, разные злоключения обрушиваются на бедную душу человека. Попробуйте перенести их без Благодати Божией! Захлестнет, сокрушит ураган жизни — и погибнет душа в пучине бурного моря…

Что же нам делать, чтобы Благодать Божия и Ангел Хранитель всегда были с нами?

Надо стараться не оскорблять их грехами, внимательно следить за собой, сохраняясь от всякого зловония греховного. Надо лучше молиться и постоянно просить у Господа милости, чтобы Он не отнимал от нас Благодать. А главное — надо смиряться, чтобы Благодать Божия пребывала в смиренном сердце.

«Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4, 6). Вот когда мы будем себя вести смиренно, кротко, молчаливо, тогда и предметы благодатные будут помогать нам. Например, крестик на груди будет сохранять нас от бесов; поясочек с написанной на нем молитвой, иконочка маленькая, крестное знамение, благоговейно положенное на груди, — все это будет помогать нам в жизненных трудностях и сохранять наши души от бесовских искушений.

Но бывает и так, что мы своими грехами оскорбляем Благодать Божию, отгоняем от себя Ангела Хранителя. И нет ничего страшнее на свете, чем это состояние. Нет ничего ужаснее, чем лишиться этой Божественной охраны. Но как мы ни стараемся хранить себя, а все-таки падаем, претыкаемся, а иногда и проваливаемся, как путник под лед, в холодную пучину.

Что же нам тогда делать? Как вернуть Благодать Божию и приблизить к себе Ангела Хранителя?

Покаянием. Только слезным раскаянием и плачем о грехах своих можно вернуться снова под Благодать Божию.

Но тут к одному нашему горю прибавляется другое. Согрешаем — первое горе. Каяться не умеем — второе горе. Если же мы умеем так много грешить, то надо уметь и каяться.

Как же, спросишь ты, научиться каяться?

А вот слушай. Наши святые отцы учат нас каяться так, чтобы покаяние смывало всю нечисть наших грехов. Как написанное мелом на доске стирается мокрой тряпицей, так грехи наши должны стираться слезами покаяния. Когда ты идешь каяться — смирись, со всеми примирись, всех прости, нищих угости, пост сохрани, поклоны умножь. Вспомни все свои прошлые грехи, которые еще не исповеданы перед духовником. Поплачь на исповеди, если сумеешь, а если нет, то осуди себя за холодность и бесчувственность. Получая разрешение от духовника, дай твердое обещание впредь сохранить себя по возможности от грехов, в которых покаялась. И потом, благодаря Бога, иди причащаться Святых Христовых Таин. Перед самой Святой Чашей враг напомнит тебе забытые грехи — не смущайся, тем более не отступай назад, а подходи со смирением к Причащению, в надежде на милость Божию. А когда Господь сподобит тебя причаститься Святых Таин, тогда храни их дольше в своем сердце, и ты будешь под Благодатью.

Какое это счастье для души человеческой, какое сокровище — быть всегда под Благодатью Божией!

Отец Мелетий, в миру Михаил Кириллович Рукосуев, всю свою долгую семидесятитрехлетнюю жизнь стремился жить под Благодатью. Его мечтой было угодить Господу смирением и добрыми делами и навсегда приблизить к себе Благодать Божию.

Уже пожилым человеком он пришел в Лавру Сергия Преподобного. Это было в сороковых годах, весной. Природа снимала с себя холодный зимний покров, бурные вешние воды омывали землю, уносясь в безбрежное море.

В поздний вечерний час во Святых Вратах обители Сергия Преподобного появился неизвестный человек. Он, видимо, желал что-то спросить, о чем-то узнать. Подвернувшийся монах показал ему рукой в направлении проходной. Здесь незнакомец имел беседу с отцом Благочинным, а через два дня он уже был зачислен в состав братии Преподобного Сергия.

Внешний вид этого человека был весьма неопределенный: трудно было понять, кто он такой — из духовных или из мирских, городской или деревенский. Все-таки он был похож на мужичка из далекой российской деревни. Неизвестно где — или на войне, или в мирном труде — он потерял глаз и теперь был с одним глазом. Среднего роста, сутуловатый, плотного сложения, он сразу включился в монастырскую жизнь.

Первое время Михаил Кириллович был портным в Лавре. Для братии он шил разные одежды: рясы, подрясники, мантии, полумантии, даже клобуки и скуфейки. Портной он был не очень хороший, но шил все, что попросят. Вот, например, мне он сшил легкую мантию, которую я долго хранил как память…

Через полгода, а может, и меньше, его постригли в мантию. Он стал называться монахом Мелетием и выполнял первое время все то же послушание портного, а затем его послали на просфорню. Он и там хорошо вел свое дело. Был на кухне поваром. И это послушание нес аккуратно. Последнее послушание его — трапезничим в братской трапезе: когда братия приходили обедать или ужинать, он разносил пищу. Но