запасся латвийским паспортом в Коминтерне. Туда приехал из Латвии некто Эделыптейн и, не собираясь возвращаться обратно, передал свой паспорт Эйнгорну. Ну, а Кеворкяну КРО приготовит персидский паспорт. Он легко сойдет за персидского армянина,- закончил Триандофилов.

Трилиссер молча обдумывал. Он медленно протянул руку за коробкой с папиросами и еще медленнее, достав папиросу, закурил. Мы тоже молча сидели и ждали. Мы знали, что Трилиссер обдумывает предложенный план, и с нетерпением ждали результатов. Но он не ответил. Затянувшись несколько раз папиросой, он, опустив голову, стал просматривать какие-то бумаги. Затем, внезапно подняв голову, он обратился ко мне.

– А как вы думаете, выйдет из этого дела толк?

– Я думаю, что при таком опытном руководителе, как тов. Триандофилов, будет большой толк,- ответил я – И, главное, этот путь избавит нас от всяких столкновений и неприятностей с Наркоминделом.

– Ладно, в принципе, я согласен. Начинайте готовиться и одновременно знакомьте тов. Агабекова с делами сектора. Когда все будет готово, доложите мне,- наконец, сказал Трилиссер.

Мы вышли из кабинета довольные, что наш проект принят. Триандофилов радовался предстоящей поездке. Читателю покажется странным, почему люди, которых посылают на нелегальную шпионскую работу, где каждую минуту они должны рисковать тюрьмой и жизнью, люди радовались предстоящей опасности. Но подождите удивляться. Немного терпения, и из дальнейшего описания все станет ясно.

Прошло два месяца с тех пор, как Трилиссер разрешил организовать нелегальную резидентуру в Персии. Эйнгорн уже выехал в Персию и пишет, что нанял автомобильный гараж. У Триандофилова тоже все готово, и через несколько дней он также выезжает. Сейчас я сижу на своем любимом месте – на подоконнике комнаты No 161 на Лубянке. Триандофилов сидит за моим бюро и, раскрыв все ящики, просматривает содержимое их.

– Ну, Агабеков, садись поближе и начинай принимать дела,- предложил он мне.

Я взял стул и подсел к нему.

– Итак, в нашем секторе сконцентрирована разведка во всех странах Среднего и Ближнего Востока. Кроме этого, мы разрабатываем все контрреволюционные партии Кавказа и Туркестана за границей. В связи с этим приходится иметь дело с Парижем, Варшавой, Прагой и Берлином, где находятся центры этих организаций. Вот, так сказать, объем нашей работы. Теперь давай разберем по странам,- продолжал он, взяв блокнот для заметок.- Во-первых, Афганистан. Много о работе в этой стране говорить не буду, ибо ты там работал и знаешь обстановку. Сейчас там работает резидентом Скижали-Вейс, который поехал в Кабул под

фамилией Шмидт. Новой агентуры нет, он продолжает работать с агентами, завербованными тобой. Что касается политической ситуации, то она здорово изменилась. После приезда Амануллы из Европы вспыхнули восстания на юге и на севере от Кабула. Если восстание на юге можно было приписать англичанам, то на севере совсем иное дело. Восстания возглавляет сын водовоза, никому неизвестный Бача-Саккау96. Он оперирует революционными лозунгами и ведет борьбу с афганскими помещиками. Многие сведения еще не проверены, но, по-видимому, мы стоим перед революционным крестьянским движением в Афганистане, которое мы, конечно, должны поддержать, направляя это движение вообще против капиталистов, как своих, так и чужих. Во всяком случае тебе придется поработать над этим вопросом.

– Одну минуту,- прервал я его.- А какова позиция Наркоминдела в этом вопросе?

– Как и всегда, никакой позиции. Они отказываются высказаться, отговариваясь отсутствием информации, но, видимо, они сторонники Амануллы и всей его клики,- ответил Триандофилов.

– Ну, давай, пойдем дальше,- продолжал он,- о Персии я тоже тебе рассказывать не буду, ибо тамошние дела ты знаешь лучше меня, а перейду прямо к Турции. Это наша крупнейшая резидентура. Центром резидентуры является Константинополь, где сейчас находится Минский на должности атташе генконсульства. Из Константинополя мы ведем работу на Сирию, Палестину и Египет, так что фактически Константинополь – это база для ведения разведки на арабском Востоке. Один из помощников резидента находится в Ангоре97, но теперь он отозван и скоро приедет сюда. Дело в том, что ввиду дружественных отношений с Турцией Трилиссер приказал прекратить работу против турок. Он полагает, что если мы не будем трогать самих турок, то они будут смотреть сквозь пальцы на нашу работу против других держав.

– А кто сейчас работает в Ангоре?- спросил я.

– Это – некто Герт. Он еще до тебя работал в Персии представителем военной разведки, но был снят с работы за какую-то склоку и затем перешел на работу к нам. Вот здесь у меня список секретных агентов в Турции,- продолжал Триандофилов.- Источник No К/10 работает в японской миссии в Константинополе. Черезнего мы получаем все шифрованные телеграммы, поступающие в миссию. No К/16 является одним из деятелей украинцев-самостийников98 и передает нам всю переписку своей организации. No К/20 приносит нам копии документов австрийского посла в Турции. Доклады очень ценные, ибо посол великолепно разбирается в обстановке и прекрасно знает Восток. Через No К/23 мы имеем всю переписку армянского патриарха в Турции Нарояна. По нашим материалам мы знаем о положении армянских общин, о политической организации того или другого скопа и, наконец, о положении партии 'дашнаков'. No К/32 освещает кавказскую эмиграцию, которая более опасна по своей организованности и по своей близости к нашей границе. No К/49 передает нам доклады французского военного атташе, из которых мы знакомимся с положением в Сирии и на Балканах. Кроме этой агентуры, которая управляется Минским, приступили к организации нелегальной резидентуры, которая должна организовать свою агентуру на всем ближнем Востоке. Мы уже успели отправить в Константинополь 'Рида', который, благодаря американскому паспорту, сумел втереться в американские круги и даже в их посольство. Недавно туда же поехал нелегальным резидентом Яков Блюмкин под кличкой 'Живой', проживает с персидским паспортом под видом купца, Трилиссер возлагает на него большие надежды, но я, признаться, иного мнения. Он большой барин и едва ли будет работать по нашему,- рассказывал Триандрфилов.

– Теперь несколько слов о наших слабых местах. Таковыми являются Индия и Ирак. До сих пор мы не могли послать в эти страны наших резидентов. В Индию из Берлина доктор Гольдштейн послал двух агентов , завербованных в Берлине источником No А/18. В Ирак мы послали в прошлом году нашего агента Каштанова, но до сих пор ни от кого из них не имеем сведений. Даже не знаем, живы ли они или нет. Вот что значит отсутствие связи. Кустарничество, а не работа, теперь, как приеду в Тегеран, может быть, налажу эту на эти две страны. Только не забудь поскорей послать Кеворкяна и епископа. Вот и все,- вздохнув, сказал Триандофилов.

– Как все, а остальные страны?- спросил я.

– Видишь ли, сейчас уже поздно, а у меня еще масса дел перед отъездом. Арабскими странами руководит

Аксельрод, а антибольшевистскими партиями Кеворкян. Будет лучше, если они сами доложат тебе о состоянии работы. А я сейчас пойду,- ответил он и начал собираться.

– Ну, прощай, может быть, мне не удастся больше прийти сюда. Занимай мой стол и не забывай друзей,- и Триандофилов ушел.

Я сел за стол. Теперь я начальник восточного сектора ИНО ОГПУ. До сих пор я руководил разведкой какой-нибудь одной страны. Теперь же нужно руководить работой ГПУ от Гималаев до долины Нила.

Триандофилов с фальшивым греческим паспортом уехал в Персию. Я окончательно вступил в обязанность начальника сектора. На этой должности я пробыл полтора года, т. е. до октября 1929 года. Прежде, чем писать о работе сектора, я хочу обрисовать внутреннюю жизнь работников ГПУ, которую мне пришлось наблюдать за это время.

Со времени приезда из Персии я жил в гостинице 'Селект' на Сретенке, которая содержалась на средства ГПУ и обслуживалась чекистами. Когда же вопрос о моем оставлении в Москве был окончательно решен, мне отвели две комнаты в доме коммуны ГПУ, в Варсонофьевском переулке. Как начальник отделения я получал 210 рублей жалования. Из них 50 рублей я платил за квартиру. Как и все остальные