утверждают, что деревянная оболочка — всего лишь ширма. Они просветили этот посох рентгеном… И еще чем-то… Так вот, внутри деревянной оболочки находиться сердечник. Материал они затруднились обозначить, без вскрытия оболочки, но он по структуре наиболее близок к алмазу.

— Нет, учитель ничего мне об этом не говорил, — ответил Филарет.

— А как Кемийоке обрел его? — не отставал батюшка.

— Об этом мне тоже ничего не известно. Еще мальчишкой я просил рассказать мне о посохе. Но… — он развел руками. — А после того, как я не смог овладеть темной стороной силы…

— Это некромагией что ли? — спросил Мистерчук.

— Некромагией. После того, как я показал свою непригодность, учитель вообще перестал говорить о «Полководце».

— Ладно, проехали! Мне-то что сейчас делать? — спросил Петр Семеныч.

— Бери «Полководца», — сказал отец Феофан.

— А башню мне не снесет? Как в прошлый раз? — поинтересовался Министр.

— Нет. Не должно, — произнес Филарет, прекрасно понимая, о чем толкует Министр. — В подземелье ты был окружен сонмом усопших. Причем мертвецы в могильнике не совсем обычные…

— В смысле — необычные? — удивился Мистерчук.

— Простых смердов, крестьян, как ты понимаешь, в таких могильниках не хоронили — не по Сеньке шапка. В усыпальнице, по крайней мере, на верхних ярусах — только великие короли, полководцы и прочие потрясатели вселенной. И не удивительно, что у тебя… Хм…

— Крыша поехала? — пришел на помощь волхву Мистерчук.

— Бренная плоть всегда хранит некую остаточную информацию о владельце этой плоти — бессмертной душе, — продолжил отец Филарет. — Самые сокровенные мечты и желания хозяина за время жизни оболочки буквально въедаются в плоть. И она, даже лишенная души, может о многом поведать…

— Я понял, понял! — радостно воскликнул Петр Семеныч. — Посох считывает эту информацию и передает её некромансеру. В подземелье я чувствовал всех жмуров одновременно… Я просто захлебнулся в той лавине информации, которая обрушилась на меня.

— Да, — согласился Филарет. — Большинство усопших в склепе были некогда волевыми людьми, достигшими многого в жизни. А желание повелевать другими не смогла вытравить даже сама смерть!

— Теперь становится ясно, почему Петруша возомнил себя повелителем, — произнес батюшка Феофан. — Желания усопших поглотили его собственные.

— Благо, что ваши люди его вовремя оглушили. Если бы воздействие усопших продолжилось еще какое-нибудь время — мозг некромансера мог переродиться! — наставительно произнес отец Филарет. — Впоследствии он не смог бы отделить заимствованных желаний от своих.

— Так что можешь сказать спасибо Вольфычу, Петруша! — сказал отец Филарет.

— Это за что? — притворно возмутился Петр Семеныч. — За то, что он прикладом по темечку приложил? Так я ему за это еще и проставлюсь! Пусть в следующий раз бьет, не раздумывая! А если честно, то я себе не представляю, как управиться с большой массой жмуров? Все время держать Вольфыча с прикладом за спиной?

— Не утрируй, Петр Семеныч! — попросил батюшка Филарет. — За пределами усыпальницы тебе не грозит перерождение. Я тебя правильно понял, Филарет?

— Правильно! — громыхнул волхв. — Обычные мертвецы на такое не способны. В общей массе их желания просты и не затейливы. А в итоге, все их желания сводятся к одному — утолению голода. Однако начинать тренировки стоит с небольших групп… Десятка, я думаю, вполне достаточно. Когда думаете начать?

— Полигон уже готов, — сообщил батюшка. — Ждут только нас.

— Ох, — вздохнул Петр Семеныч, — пойдем, посмотрим на твой полигон.

— Бери посох, — прогудел волхв.

Мистерчук взял с опаской прикоснулся к древнему артефакту.

— Бери, не бойся! — подбодрил некроманта волхв. — Все будет хорошо!

— Ваши слова, да Богу в уши! — проворчал Мистерчук, сжимая пальцы на потемневшем дереве.

Ничего экстраординарного на этот раз не произошло. Никаких голосов в голове и никаких желаний.

— Идите за мной, — сказал батюшка Феофан. — Здесь недалече.

Они пошли по центральной деревенской улице вдоль покосившихся столбов электропередачи, мимо заросших бурьяном огородов и дворов. Не доходя до разрушенного амбара, стоявшего на краю деревни, батюшка свернул с улицы и углубился в заросли густо разросшегося орешника.

— Так ближе, — пояснил он, — угол срежем.

Минут через пять кустарник закончился, уступив место молодому смешанному лесу. За лесом, на небольшой возвышенности и располагалось старое деревенское кладбище. В отличие от тоненьких деревьев лесочка, выросшего на брошенной пашне сравнительно недавно, деревья, произраставшие на кладбище и вокруг него, были старыми и толстыми. Когда до кладбища оставалось идти еще метров пятьсот, Петр Семеныч неожиданно остановился.

— Я что-то чувствую! — предупредил он своих спутников.

— Что именно? — поинтересовался батюшка.

— Сейчас, не могу пока разобраться, — сообщил Министр.

Слегка прищурив глаза, он огляделся по сторонам. На краю большого оврага, рассекающего сопку надвое, он увидел какую-то зыбкую тень, очертаниями напоминающую человеческую фигуру.

— Вон там, возле трухлявого пня ничего не видите? — он указал пальцем направление.

— Нет, — отозвался батюшка. — А ты, Филарет?

— Ничего, — секунду спустя отозвался волхв. — А в чем дело?

Петр Семеныч, не отвечая на вопросы, свернул с тропинки и приблизился к невидимой спутникам зыбкой тени. Остановившись от нее на расстоянии протянутой руки, Петру Семенычу показалось, что он слышит слабый шепот эфемерного существа:

— Помогите, люди добрые! Не дайте сгинуть в геенне огненной! Спасите душу заблудшую…

— Ты кто? — к большому удивлению обеих старцев, произнес в пустоту некромаг.

— Что, опять? — батюшка Феофан выразительно покрутил указательным пальцем у виска.

— Не похоже! — ответил волхв. — Не отвлекай его… Посмотрим, что будет дальше.

Словно услышав вопрос некромага, полупрозрачная тень вздрогнула.

— Господи! — услышал Петр Семеныч радостный возглас. — Неужели кто-то меня услышал за столько-то лет!

— Кто ты? — вновь повторил вопрос некромаг.

— Я? — переспросила тень. — Неужели скоро все это закончится? Я — Харитон Платов… — волнуясь, произнесла тень. — Помещик… Отставной полковник лейб-гвардии его величества…

— Так ты призрак? — догадался Петр Семеныч. — Привидение? Не живой?

— Наверное, так, — прошелестела тень. — Невинно убиенный… Ты действительно меня слышишь, добрый человек? — словно не веря в случившееся, вновь спросил призрак.

— Слышу, слышу. А чего ты здесь застрял? А не отправился как все на тот свет?

— Кабы знать? — в голосе привидения не взирая на долгие годы вынужденного одиночества, послышался здоровый сарказм. — Держит меня здесь что-то, а что не знаю?

— Ну что там, Петруша? — окликнул Министра батюшка Феофан.

— Да вот, на привидение наткнулся, — ответил Петр Семеныч. — Помощи, бедолага, просит. А чем ему помочь — ума не приложу.

— Привидение? В самом деле? — удивился генерал. — Я ничего не вижу.

— Посох обостряет чувства, — произнес волхв. — Все может быть. О какой помощи он просит?

— Говорит, что не может сдвинуться с места. А на тот свет его, почему-то, не взяли.

— Спроси, где его тело, — посоветовал Отец Филарет. — Может быть в нем причина.

— Слышь, помещик, как там тебя — Филимон? — обратился к призраку Министр.

— Харитон, — поправил контрразведчика Платов.

— Харитон, а где тело твое. Ну, кости там… Знаешь?