— Мой полк готов, ваше сиятельство!

— Так ты понял меня, князь Петр? Понял? Иди! — воскликнул фельдмаршал.

На лестнице Багратион встретил Ломоносова и Поздеева (первый командовал сводным гренадерским батальоном, второй — донским казачьим полком) и предложил им отправиться с ним. Менее часа спустя возвратился он к Суворову и доложил, что все готово.

— Господь с тобою, князь Петр! — напутствовал его на прощанье фельдмаршал. — Помни: голова хвоста не ждет; внезапно, как снег на голову!

Для сметливого Багратиона этого было довольно. Он немедля повел свой передовой отряд из Вероны на Валеджио. В тот же день в Валеджио направился и сам Суворов.

Равнину Северной Италии окаймляют с севера и запада крутые скаты Альп, а с юга — склоны Апеннинских гор. По этой долине течет полноводная По, в которую впадают реки, образующие как бы ряд последовательных рубежей, удобных для обороны: Адидже, Минчо, Ольо, Адда, Тичино, Сезиа. Северная Италия занимает стратегически важное, ключевое положение между Францией, Швейцарией, Австрией и всем Апеннинским полуостровом. Недаром она была во все эпохи ареной для множества выдающихся военных походов.

Суворов, бивший турок среди степей, польских конфедератов среди болот и лесов, сумел и здесь, в новых условиях, применить свои простые и здравые военные понятия. Благодаря железной воле и настойчивости в достижении целей, своей неограниченной нравственной власти над войсками он, конечно, мог рассчитывать на успех.

Русские солдаты в походе рассуждали о богатстве итальянской земли и бедности ее жителей. Орошенная бесчисленными каналами, густо населенная, плодородная земля эта казалась истинным раем. Но поселяне, носившие грубые куртки, короткие штаны, красные чулки и деревянные башмаки с вбитыми в подметки гвоздями, довольствовались лапшой из кукурузной муки, редко приправленной каплей простого оливкового масла. Мясное и рыбное было для них недоступно. Маленький стаканчик красного домашнего вина из остатков винограда, смешанных с водой, довершал их обед. На вино настоящее имел право лишь старший в доме. На базаре все было дорого, особенно лакомство — лягушки, привозимые живыми в салфетках и покупаемые только вельможами.

— Даже зелено-золотистые жуки, называемые у нас хрущами, — рассказывал офицер, — составляют их любимую пищу, как для нас земляника или клубника.

Солдаты ели булки из кукурузной муки с малым добавлением пшеничной и мечтали о ржаном хлебе, щах и квасе.

Дороги были отличные, с канавами по бокам, наполненными стоячей водой. Русские войска шли споро. Появлялся Суворов на своей казачьей лошадке, скакал вдоль строя, приказывал: «Запевай!»

Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке Серый селезень плывет…

С подголосками, с посвистом лихим солдатским неслась над полями италийскими удалая русская песня, изумляя самый музыкальный в мире народ. А когда вырывался перед строем ложечник и принимался трещать деревянными ложками да идти вприсядку, тут уж не мог утерпеть сам фельдмаршал — соскакивал с лошади и начинал кружить вокруг ложечника с платочком. За барышню.

Он шутил с солдатами и подсчитывал в уме соотношение сил. Решив воспользоваться численным превосходством союзной армии, фельдмаршал намеревался оттеснить французов в горы за Геную. Затем он предполагал овладеть Миланом и Турином, обратить войска против армии Макдональда и разбить ее. После этого Суворов хотел вторгнуться во Францию, в то время как эрцгерцог Карл и русский генерал Корсаков должны были вытеснить из Швейцарии войска Массены и сдерживать на Рейне армию Журдена.

Однако под началом великого полководца были не только испытанные русские солдаты, но и австрийские войска, непривычные к его тактике; ими командовали педантичные генералы, не сумевшие развить успех при Маньяно. Шерер мог быть совершенно разгромлен во время отступления по узким проселочным дорогам. Он едва спас артиллерию благодаря энергичному генералу Моро, который сумел собрать из окрестных деревень полторы тысячи волов и вытащить на них застрявшие пушки. Но безынициативные австрийцы ограничились только посылкой конных разъездов и даже не пытались организовать преследование противника.

Прибыв 4 апреля в Валеджио, Суворов весьма ласково принял на другой день австрийских генералов, сказав Краю:

— Вам я буду обязан успехами над неприятелем. Вы открыли мне путь к победам!

Затем он сделал смотр австрийским войскам. Более часа сидел фельдмаршал на лошади, пристально вглядываясь в проходивших мимо солдат.

— Что, разобьем ли мы французов, старик? — спросил он по-немецки у седого гренадера.

— Мы бивали неприятеля с Лаудоном, а с вами еще лучше бить будем! — отвечал тот.

Суворов пропустил всю колонну и сказал окружавшим его генералам:

— Шаг хорош. Победа!

В кругу близких он, однако, не был так снисходителен и указал на нерешительность Края при Маньяно:

— Но вдруг нечистый дух шепнул: «Унтеркунфт», и преследование разбитых французов остановилось…

Австрийцам было свойственно то, что фельдмаршал неуклонно и энергично искоренял в русской армии, — немогузнайство. После того как он услышал ответы австрийских офицеров: «Ich kann nicht bestimmt sagen» — «Я не могу сказать определенно», появилось подходящее ироническое словечко: «нихтбештимтзагерство». Другим было «унтеркунфт», то есть спокойствие, комфорт.

Пока корпус Розенберга подходил к Валеджио, Суворов разослал по полкам союзников русских инструкторов-офицеров и составил несколько приказов об обучении австрийцев двусторонним сквозным атакам. Солдат Меласа эти приказы привели в совершенное изумление.

К 7 апреля в Валеджио прибыло одиннадцать тысяч русских солдат — дивизия Повало-Швейковского. Суворов разделил свои войска на три колонны, поставив во главе каждой казачьи полки. Авангардом, состоявшим из дивизии Отта и отряда Багратиона, командовал Край. Отдельная фланговая колонна графа Гогенцоллерна перешла за реку Ольо.

Ожидая встречи с новым для себя противником, Суворов несколько волновался. Он высчитывал дни до подхода следующей русской дивизии и припоминал действия принца Евгения Савойского на Ольо в 1701 году. Французы меж тем продолжали отступать к Адде. Занимавшая правый неприятельский фланг колонна Шерера, преследуемая по пятам Гогенцоллерном, оставила местечко Кремону, где находился главный склад военных запасов. Часть их Шерер успел уничтожить, но одиннадцать барок с артиллерийскими снарядами и четырнадцатью осадными орудиями попали в руки передовых австрийских отрядов. После отхода Шерера под угрозой оказался и левый французский фланг, которым командовал Моро, также отдавший приказ отступать к Адде.

На пути союзных войск лежала Брешиа — один из крупнейших городов Ломбардии. Понимая, какое значение будет придано его первой встрече с французами, Суворов поручил генералу Краю взять город штурмом. Подойдя к Брешиа с восточной стороны, австрийцы тотчас повели сильный артиллерийский обстрел, а Багратион обошел город слева виноградниками и отрезал французам пути возможного отступления.

Когда союзные войска двинулись к Брешиа, ее комендант генерал Бузэ с тысячью ста солдатами заперся в цитадели, а сами жители отворили городские ворота и опустили мосты. На предложения Края о