Деятельный, предприимчивый и решительный французский генерал Лекурб оттеснил австрийцев к Чертову мосту и в решающей атаке сам бросился впереди своих гренадер. Лишь один батальон союзников вырвался из ущелья, успев взорвать за собою часть узкого моста. Получив известие об этой неудаче, Гадик совсем потерял голову. Вдобавок в тылу у него появилась сильная французская дивизия.

Спасение пришло нежданно-негаданно. Внезапно французы начали отходить: они сами страшились быть отрезанными после действий армии Карла. Суворов всячески побуждал Гадика к преследованию неприятеля, просил эрцгерцога выдвинуть левый фланг его армии для соединения с Гадиком, но все его пожелания не были исполнены.

Бездействие австрийцев определялось политическими соображениями. Эрцгерцог Карл неоднократно заявлял, что не может наступать, пока не прибудут в Швейцарию и на Рейн русские корпуса Римского- Корсакова и Ребиндера. С нетерпением ожидал их и венский двор. «Секретные шалнеры» (выражаясь языком Козьмы Пруткова) гофкригсрата заключались в том, чтобы чужой силой разоружить баварское войско и завладеть самой Баварией. Русский император едва не попался на эту приманку. Павел I был возмущен конфискацией в Баварии имений Мальтийского ордена, и только поспешность, с какой баварский курфюрст обещался исправить свою оплошность, остановила императора.

Были еще и другие причины, из-за которых Тугут предлагал Павлу сосредоточить все шедшие из России войска в Швейцарии. Первоначально корпус Ребиндера (бывший Германа) назначался в помощь неаполитанскому королю Фердинанду. Но по мере успехов Суворова увеличивалась алчность венского двора. Италия, занятая почти исключительно австрийцами, могла быть, таким образом, в полном распоряжении Франца и гофкригсрата. Под влиянием менявшихся обстоятельств Тугут несколько раз делал новые предложения относительно русских вспомогательных войск, пока наконец Павел не вышел из себя и окончательно постановил, что Римский-Корсаков пойдет в Швейцарию, а Ребиндер — в Северную Италию. С этого момента отношения между двумя дворами сделались заметно холоднее.

Павел I начал войну с республиканской Францией единственно во имя отвлеченной идеи, увлеченный своими реакционными прожектами. Австрия Франца и Тугута вела ее ради новых территориальных приобретений. Зная пылкий и неукротимый характер русского императора, нетрудно было уже тогда предвидеть неизбежность развала коалиции. Павел I поручил Суворову войти в прямые сношения с неаполитанским королем Фердинандом. К этому времени кровопролитная война кипела в Южной Италии. Уполномоченный Фердинанда кардинал Руффо прибыл с острова Сицилия, возглавил толпы инсургентов и стал занимать одну область за другой.

Неизбежное падение французов и их сторонников на юге Италии было уже следствием откровенно грабительской политики Директории. Присланный ею комиссар объявил, что не только королевское имущество, собственность монастырей, Мальтийского ордена, иезуитов, банков, но даже древности Помпеи и Геркуланума принадлежат Франции. Контрибуция была увеличена за счет новых налогов и поборов, взимаемых с населения. Прежние злоупотребления королевского правительства Фердинанда скоро забылись ввиду новых бедствий и несправедливостей.

Командующий французскими войсками на юге Италии тридцатичетырехлетний Жак Стефан Макдональд, будущий герцог Тарентский и пэр Франции, получивший маршальский жезл из рук Наполеона за блестящую атаку в битве под Ваграмом в 1809 году, обладал решительным характером, был бескорыстен и жаждал славы. Достигнуть Северной Италии и соединиться с Моро стало его главной целью.

После тяжелого пути в непрерывных стычках с инсургентами Макдональд, усиливавший свою армию за счет присоединяемых гарнизонов, достиг 14 мая 1799 года Флоренции. Он не мог провести свое тридцатишеститысячное войско узкой береговой дорогой, почти тропинкой, прямо до Генуи. Французские полководцы составили план соединения к северу от Апеннинских гор, близ Тортоны. Макдональд должен был начать длинный кружный поход через Пиаченцу 20 мая, а Моро — только 6 июня. Над союзной армией нависла серьезная угроза. Хотя Суворов имел почти вдвое больше сил, чем французы, волею гофкригсрата две трети его армии оставались раздробленными на всем протяжении Северной Италии.

Мы покинули русского полководца, когда, находясь в Турине, он намеревался изгнать Моро из Генуэзской ривьеры. Одновременно Суворов позаботился об обеспечении тыла — приказал привести в оборонительное положение и снабдить запасами крепости Пицигетоне, Павию, Валенцу, наконец, цитадель Пиаченцы. Словно предугадывая будущие события, он повелел в Пиаченце возвести дополнительные укрепления и собрать трехмесячный запас продовольствия на двадцать тысяч человек.

Сам фельдмаршал с главной армией пребывал в Турине, выжидая, чтобы яснее обнаружились намерения противника. Куда бы ни вздумал теперь обратиться неприятель — к Турину или Александрии, Суворов мог в два-три перехода сдвинуть к нужному пункту около тридцати тысяч войск. Очень быстро он убедился, что наступательные действия французов обращены будут не к Пьемонту.

В шесть пополуночи 30 мая Суворов выступил из Турина и, оставив за собою за двое с половиной суток девяносто верст, достиг днем 1 июня Александрии.

В числе многочисленных его распоряжений перед отъездом из Турина Багратиону было передано предписание относительно обучения австрийских войск: «К[нязь] Петр Иванович! Графа Бельгарда войски из Тироля приидут под Александрию необученные, чуждые действия штыка и сабли. Ваше сиятельство, как прибудете в Асти, повидайтесь со мною и отправьтесь немедля к Александрии, где вы таинство побиения неприятеля холодным ружьем Бельгардовым войскам откроете и их к сей победительной атаке прилежно направите. Для обучения всех частей довольно 2-х — 3-х раз и, коли время будет, могут больше сами учиться, а от ретирад отучите».

Тем временем, спустившись с гор, тридцатишеститысячная армия Макдональда 1 июня вышла на равнины Северной Италии — справа находились дивизии Монришара и Руска в центре — Оливье и Ватрена, и слева — польских легионеров Домбровского. В десять пополуночи Оливье атаковал у Модены отряд Гогенцоллерна, прикрывавший осадную армию Края, захватил до тысячи шестисот пленных и отбросил его за реку По.

Удар этот привел в смущение австрийских генералов: им казалось, что французы получают возможность разбить по частям разбросанную армию союзников и вернуть назад все завоевания в Северной Италии. По мнению Суворова, наступление французов сулило ему новые лавры. Бой у Модены окончательно прояснил обстановку «Французы как пчелы и почти из всех мест роятся к Мантуе…» — писал он 2 июня Розенбергу, торопя и его присоединиться к главным силам. Русский фельдмаршал решает, прикрыв свой правый фланг от возможного нападения со стороны Моро, спешно идти навстречу более опасному врагу — Макдональду, разбить его прежде, чем появится Моро, а затем уже атаковать другую французскую армию.

Все распоряжения Суворова пронизаны энергией, целеустремленностью и безграничной верой в победу. В Турин, генералу Кейму, летит письмо: «Любезный генерал! Иду к Пиаченце разбить Макдональда. Поспешите осадными работами против туринской цитадели, чтобы я не прежде вас пропел: „Тебя, Бога…“ Войскам отдается приказ, близкий по духу „Науке побеждать“:

„1-е. Неприятеля поражать холодным оружием, штыками, саблями и пиками. Артиллерия стреляет по неприятелю по своему рассмотрению, почему она и по линии не расписывается. Кавалерии и казакам стараться неприятелю во фланги ворваться.

2-е. В атаке не задерживать. Когда неприятель сколон, срублен, то тотчас его преследовать и не давать ему время ни собираться, ни строиться. Есть ли неприятель будет сдаваться, то его щадить; только приказывать бросать оружие… преследовать неприятеля денно и нощно до тех пор, пока истреблен не будет.

3-е. Котлы и протчие легкие обозы, чтобы были не в дальнем расстоянии при сближении к неприятелю, по разбитии его чтоб можно было каши варить, а впротчем победители должны быть довольны взятым в ранцах хлебом и в манерках водкою. Кавалерия должна о фураже сама пещись“».

Еще не вступившие в бой солдаты названы «победителями» — в этом весь Суворов! Замечательна и его забота об армии. Недаром Разумовский писал из Вены Павлу I: «Все в мире солдаты завидуют подчиненным Суворова».

4 июня двадцатишеститысячная союзная армия приступает к исполнению беспримерного в истории форсированного марша, завершившегося трехдневным боем на берегах Тидоне и Треббии.

Двумя колоннами — слева австрийцы под командою Меласа, справа русские во главе с Розенбергом — войска безостановочно шли всю ночь, причем были преодолены две речки: Бормида и Скривия.