— И в тот вечер… По-моему, именно в тот вечер я заподозрил, что моя мама вот-вот заведет интрижку со сладеньким мистером Сливом, помнишь его?

— А то. Старый похотливый козел. Филип улыбнулся и покачал головой:

— Из-за него мои родители чуть не развелись, представляешь? Вот когда я страху натерпелся. — Стив предложил еще вина, и Филип протянул бокал, уже не заботясь о том, что ему предстоит долгий путь домой за рулем среди ночи. — Спасибо.

— Но ведь у него с твоей мамой… по-настоящему так ничего и не было, да?

— Смотря что ты называешь «настоящим». -Филип покачивал бокал в руке. — Она умерла пять лет назад — рак груди, — и после ее смерти я разбирал ее вещи. Папа отказался это делать. Я нашел письма. Те, что он ей писал. — Он криво усмехнулся. — Дико страстные, хотя, чтобы понять, о чем он пишет, надо было читать их с толковым словарем. Она хранила их всю жизнь. Не знаю, как это понимать. И о чем это говорит, тоже не знаю…

— Тем не менее она осталась с твоим отцом, — напомнил Стив. А когда Филип не ответил, спросил: — Как ему живется… одному?

— Ну… — Филип опять улыбнулся, на сей раз растроганно. — Он — заядлый читатель, всегда таким был. Вечно сидит уткнувшись в книгу. Зрение ухудшается, но он все равно читает. Романы, книги по истории — все, что под руку попадется.

Кейт вернулась к столу с клубничным чизкейком, и старые приятели заставили себя прекратить разговор о школьных деньках. Взамен Филипу рассказали, как Стив и Кейт познакомились на последнем курсе университета в Манчестере, как Кейт бросила работу, чтобы растить девочек, но сейчас с радостью бы снова вернулась к преподаванию; Стив же нашел свое место в исследовательской лаборатории при фабрике на окраине Телфорда, где занимается разработками в области пластмассы, утилизуемой биологическим путем.

— Лаборатория называется отделом разработок и исследований, — пояснил Стив, — хотя в этом отделе только два человека — я и помощник на полставки. Обидно, что нам не хватает ресурсов, но фирма хорошая, и пластмасса — как раз то, что меня больше всего привлекает.

— К сожалению, — вставила Кейт, раскладывая чизкейк по тарелкам, — ему платят гроши. И это, конечно, проблема.

— А я и не знал, что пластмасса может разлагаться биологически, — удивился Филип, чувствуя себя полным невеждой.

— Разумеется, не может, — подтвердил Стив. — Это ведь синтетика. Но мы хотим заставить ее разлагаться под воздействием биопроцессов или фотосинтеза. Например, изобрели такие виды пластика, которые растворяются в горячей воде. Целлофан разлагается — ты не знал? Беда в том, что разложение протекает очень медленно.

— А как насчет промышленной переработки? Разве это не выход из положения?

— Тут все непросто. Ведь люди сваливают пластиковые отходы в одну кучу, но разные виды и перерабатывать надо по-разному. Значит, кто-то должен эти отходы сортировать. Термопластичные полимеры и термореактивные полимеры ведут себя не одинаково.

— У меня такое ощущение, — заметила Кейт, — что для Филипа твои полимеры темный лес. Да и для меня тоже, если честно.

— Верно, — признался Филип, — но, думаю, ты делаешь очень важное дело.

— Даже слишком важное. Боюсь, непосильное для моей фирмы.

— А не перебраться ли тебе куда-нибудь? Найти фирму покрупнее, где платят побольше.

— Жалко расставаться с коллегами, но… да, мне это приходило в голову. — Стив потянулся к кофейнику и принялся разливать кофе. — Скажем так: я просматриваю объявления о найме.

Когда Филип уходил, Стив вручил ему большой пакет. Внутри лежали листки бумаги, исписанные от руки, и диск. Почерк был неровным, хаотичным — строчные буквы произвольно менялись местами с прописными; синяя шариковая ручка, которой их нацарапали, подтекала. Диск, похоже, сбацали по самым низким расценкам: черно-белая обложка с изображением обычной неонацистской символики — черепа, свастики — выглядела отпечатанной на ксероксе. Назывался диск «Карнавал в Освенциме», а группа — «Непреклонные».

— Мило, — обронил Филип, наскоро проглядывая названия песен.

Элисон и Диана вышли в прихожую проводить гостя; девочки с любопытством косились на пакет, поэтому Стив поторопился закончить вечер:

— Послушай, Фил, мы здорово провели время. Я страшно рад, что мы опять увиделись. Давай не будем портить нашу встречу этой ерундой.

— Ты прав, — согласился Филип. — Но я займусь этим в ближайшее время.

— Хорошо бы написать о них.

— Посмотрим, что можно сделать.

Они улыбнулись друг другу, Филип протянул было руку, но Стив обнял его и легонько похлопал по спине:

— Не пропадай, ладно?

— Постараюсь.

Расцеловавшись с Кейт и дочками Стива и пожелав спокойной ночи, Филип двинулся к машине, но по пути оглянулся — все стояли на пороге, махая ему вслед. Хорошая семья, сразу видно, размышлял Филип по дороге домой, и оттого ему стало еще противнее, когда на следующий день он прочел письма, присланные Стиву, с упоминанием его «белой жены-шлюхи» и «детей-уродов, полубелых, полуниггеров». Диск он слушал всего пару минут, вырубив его на второй дорожке. Филип больше не колебался: ради Стива он обязан выяснить, кто такие эти «непреклонные». И написать статью. Серию статей. А может, и что-нибудь более фундаментальное.

Заседания клуба «ЗАМКНУТЫЙ КОНТУР» состоявшегося в ресторане «Рулз», в Ковент-Гардене, в среду, 20 июня 2001 г.