духе.

— То есть дело уже решенное?

— Похоже на то.

Главный редактор никогда не улыбался. Однако изредка его глаза начинали хитро поблескивать, этот блеск появился и сейчас.

— Хотите сказать, — на Дуга он не глядел, даже не повернул головы в его сторону, но каким-то образом дал безошибочно понять, что обращается именно к нему, — что та потрясающая, эпохальная демонстрация прошла абсолютно впустую?

— Очевидно, так.

— Да ну! Неужто там, в Мюнхене, не читают нашу газету? Мы ведь даже поместили что-то на первой полосе, верно? Напомните-ка, кто писал материал?

За столом смущенно молчали, если не считать отдельных неуверенных смешков.

— Имеется встречная заявка, — невозмутимо произнес Дуг.

Главред развернулся к нему на вращающемся кресле:

— Что, простите?

— Сделка еще не завершена. Есть встречное предложение.

— Вы знали об этом, Джеймс? — с деланным изумлением спросил главный. — Конечно, знали, не могли не знать, если эта новость дошла даже до нашего представителя в мире художественного вымысла.

— Да, — нехотя признал Джеймс. — С заявкой выступила группа местных бизнесменов, именующих себя консорциумом «Феникс». Они считают, что способны сохранить массовое производство на заводе. Группа тяжеловесов, должен заметить. Во главе с Джоном Тауэрсом, бывшим исполнительным директором «Ровера».

— Значит, мы должны отнестись к ним серьезно?

Джеймс покачал головой:

— Ничего у них не выйдет. Им не хватит времени, чтобы подготовить заявку, потому что они плохо знакомы с документацией «БМВ». Но самое основное, на финише им не хватит денег.

— Их поддерживает Стивен Байерс, — вмешался Дуг.

Главный снова повернулся к нему:

— Прошу прощения?

— Министр торговли и промышленности их поддерживает. Ходят такие слухи.

— Это правда, — кивнул Джеймс. — Но Блэр достаточно прозрачно намекнул, что помощи им ждать неоткуда. — Он заглянул в свои записи. — В понедельник, 3 апреля, премьер-министр заявил следующее: «Если в прошлом правительство, какую бы из двух основных партий оно ни представляло, склонялось к „спасению“ компаний, оказавшихся в затруднительном положении, то мы видим наше предназначение в подготовке людей и бизнеса к новой экономике, в поощрении инноваций и развития предпринимательства, в повышении уровня образования и профессиональной подготовки, а также в расширении доступа к новым технологиям».

— Иными словами, обычный новолейбористский треп, — подытожил главред. — В переводе на английский сие означает: «Отвали, попрошайка». Что ж, «алхимики» возьмут свое. А мы на этой неделе дадим статью об их боссе.

— Я бы не был так уверен… — начал Дуг.

— Дуглас, давайте нарушим традицию и перейдем прямо к обсуждению вашего раздела, ладно? Не хочется задерживать вас дольше, чем это необходимо. Полагаю, вам некогда, вот-вот придет почта с долгожданными захватывающими современными романами. Что вы поставите под номером один на этой неделе?

Дуг сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. У него руки чесались врезать начальнику. Он понимал, что его время в газете закончилось, больше он это терпеть не в силах и долее чем на пару дней здесь не задержится. Но он проработал с этими людьми восемь лет и хотел уйти как полагается, с достоинством. Он высидит это совещание, а потом выйдет на улицу и хорошенько подумает, куда бы ему податься.

— Майкла Фута, — с безупречным самообладанием ответил он. — Книгу Майкла Фута о Джонатане Свифте.

Главный тупо смотрел на него.

— Писатель восемнадцатого века, — пояснил Дуг. — «Путешествие Гулливера».

— А нельзя ли чего-нибудь посовременнее?

— Классика всегда современна.

— Я о Майкле Футе говорю. Майкл Фут! Какого хрена! Да это он родился в восемнадцатом веке, а вовсе не Свифт. Фут еле ноги волочил, когда был лидером лейбористов, и лет с тех пор прошло целых двадцать! Все равно что в музыкальный раздел поставить фольклорные гребаные ансамбли. Майкл Фут! Похоже, вы над нами издеваетесь. Что у вас еще есть?

— Фрэнсис Рипер, биография. Рецензия на подходе.

— Никогда о таком не слышал. Или о такой. Это женщина? А может, ей в придачу нет и тридцати и она так умопомрачительно выглядит, что мы сможем дать ее снимок на полполосы?

— Поэт. Мужчина. Белый. Умер. По общему мнению, довольно хороший.

— «По общему мнению, довольно хороший». Какой восхитительный заголовок. Давайте напечатаем пятьдесят тысяч дополнительного тиража на этой неделе, идет? Кто пишет рецензию?

— Бенжамен Тракаллей.

— Никогда о нем не слышал.

— Брат Пола Тракаллея.

Главред собрался что-то сказать, но передумал. Взяв ручку со стола, он принялся ее грызть. Наконец он произнес:

— Знаете, Дуг, на секунду я было подумал, что вы сейчас выдадите нечто любопытное. Я было подумал, что Пол Тракаллей написал для вас материал. Вот это было бы интересно. Мы все слыхали о Поле Тракаллее. Видели его по телевизору, слышали по радио. Он молод, сексуален, не теряется на общем фоне. Он — новость. Позвольте-ка вам кое-что разъяснить, потому что, боюсь, вы не в курсе. Брат Пола Тракаллея, — на губах главного играла предельно вежливая улыбка, означавшая, что он доведен до крайности, — новостью не является. В художественном разделе мы не станем рецензировать выставку сестры Дэмиена Херста. Мы не станем откликаться на фильмы, снятые теткой Квентина Тарантино. А на политических страницах не будет доминировать статья племянника Гордона Брауна о британской экономике. Ухватили суть? — Он почти кричал. — Для газеты нам нужны популярные фигуры. Нужны знаменитости, а не члены их семей. Понятно?

Дуг встал, собрал свои листочки и сказал:

— Я знаком с обоими. Бенжамен — один из самых умных и талантливых людей, каких я знаю, но так уж случилось, что он не преуспел в жизни. Пол Тракаллей — ничтожество. Знаменитое ничтожество, согласен, но если бы те, кто голосовал за него, знали, каковы его подлинные убеждения, недолго бы он мозолил глаза публике. А Джонатан Свифт — один из величайших английских писателей, о котором Майкл Фут знает больше, чем кто-либо, поэтому для меня это новость. И хотите верьте, хотите нет, но ваши читатели тоже интересуются такого рода новостями, а не только тем, залетела ли какая-нибудь неполовозрелая певичка и трахает ли Пол Тракаллей свою помощницу.

Внезапно глаза всех присутствующих, до сих пор старательно избегавших смотреть на Дута, устремились на него. В комнате повисла густая тишина.

— Я этого не говорил, — пошел на попятную Дуг.

— Что вы сказали? — переспросил главный.

— Я этого не говорил.

— Вы сказали, что Пол Тракаллей трахает свою помощницу?