Девочка поднялась в детскую и разложила все тексты на диване. Перечитывая их, она не нашла никакого шифра. Чтобы поднять себе настроение, она пошла с Отисом на прогулку. Радость в душе Никки рождалась от одного только взгляда на него: этот влажный черный нос, ушки на макушке и мягкие подушечки на лапах… Она играла с Отисом, думая о странных посланиях отца, и совсем забыла о Хойте Маккое.

В доме Хойта Маккоя что–то произошло. Перед обедом Гровер пошел забирать почту и увидел два автомобиля, один из которых был патрульный, проследовавших по Триллиумной улице, и, когда они повернули на Воронью дорогу, он побежал следом, чтобы посмотреть, куда они направились. Автомобили свернули к дому Хойта Маккоя. Похоже, это был не дружеский визит: они ехали так быстро, что из–под колес во все стороны летел гравий.

Может, у Хойта случился сердечный приступ или он прострелил себе ногу из своей винтовки? А может, он выстрелил в кого–то и его должны арестовать? Что бы ни было, Гроверу хотелось все увидеть собственными глазами.

Он забежал на участок Хойта Маккоя вслед за автомобилями и скрылся под деревьями. Машины остановились на площадке перед домом, и из них выпрыгнули полицейские Йонвуда и миссис Бренда Бисон. Полицейские нацелили пистолеты на входную дверь, и Гарни прокричал: «Хойт Маккой! Выходите с поднятыми руками! Дом окружен!»

Дом, конечно, не был окружен, но, едва Гарни произнес эти слова, двое полицейских двинулись с места, чтобы обойти дом сзади. Миссис Бисон стояла, сжав кулаки и раздувая ноздри, и не отрывала испепеляющего взгляда от двери.

Спустя мгновение дверь открылась, и на пороге появился высокий, сутуловатый Хойт Маккой в мешковатом оливково–зеленом свитере и черных брюках. Волосы у него торчали во все стороны, словно он не причесывался несколько недель.

— Руки вверх! Руки вверх! — крикнул Гарни, который, как решил Гровер, заимствовал эту фразу из сериалов о полицейских.

Но Хойт не поднял руки. Он смотрел на толпу, собравшуюся на его подъездной дорожке, с таким выражением лица, будто видит кошмарный сон, а потом, указав на Гарни, прокричал:

— Вон с моего участка! Что вы себе позволяете?

— Вы арестованы! — прокричал в ответ Гарни, но ни на шаг не приблизился к Хойту. — По обвинению в покушении на убийство.

И тут Хойт опустил руку и улыбнулся. Гровер даже подошел ближе, чтобы убедиться, что Хойт улыбался, хотя улыбка на его длинном лице больше напоминала гримасу. Он спустился с крыльца и направился к Гарни, не боясь, что его пристрелят, а Гарни держал пистолет обеими руками, словно на него надвигался танк или разъяренный носорог.

— Шеф, произошла ошибка, — ровным голосом заговорил Хойт, — и я вижу, что причина этой ошибки стоит у вас за спиной. — Он указал на миссис Бисон. — По какой–то только ей ведомой причине эта дама выслеживает меня, посылает на мой участок лазутчиков, а теперь обвиняет в убийстве, и нелепость этого обвинения вызывает у меня улыбку.

Миссис Бисон шагнула вперед. Гровер приблизился, чтобы все слышать, не тревожась, что его увидят: никто не обращал на него внимания.

— Да, вы обвиняетесь в покушении на убийство. — Голос миссис Бисон дрожал от ярости. — Я всегда знала, что вы плохой человек, а теперь выясняется, что от вас можно ждать…

— Убийство кого, мадам? — прервал ее Хойт.

— Ребенка! Маленькой девочки, которая случайно забрела на ваш участок и смотрела на ваш ужасный…

— Один момент, дорогая моя! — Улыбка с лица Хойта исчезла, и его глаза потемнели от гнева. — Это уже чересчур. В последнее время на моем участке постоянно кто–то появляется, то мальчик, то девочка, наверняка и еще кто–нибудь, кого я не заметил.

Гровер знал, о каком мальчике идет речь. Но девочка! Он не мог и представить себе, чтобы какая– нибудь девочка решилась зайти на участок Хойта Маккоя.

— Почему, хотелось бы мне знать? Почему? — продолжал Хойт. — Я сейчас занят важными исследованиями, которые могут изменить мир… и вашу жизнь, мадам, тоже. А вы посылаете лазутчиков, чтобы они досаждали мне! Но, когда я призываю их к порядку, требую, имея на это полное право, чтобы они покинули принадлежащую мне территорию, меня обвиняют в покушении на убийство. Это переходит все границы!

Полицейские стояли, пригнувшись, как бегуны на старте, готовые в любую секунду прыгнуть на Хойта Маккоя и повалить его на землю. Но Маккоя это, похоже, не волновало, он сверлил взглядом миссис Бисон.

— Вы направили винтовку на маленькую девочку, — отчеканила миссис Бисон, не сводя с него глаз. — Она видела, как вы целились в нее. И слышала, что вы угрожали ей. — Тут у нее перехватило дыхание, и ее лицо стало таким же красным, как ее бейсболка.

Гарни шагнул вперед:

— Вы арестованы.

Но Хойт Маккой вновь улыбнулся.

— А–а, — произнес он, проигнорировав слова полицейского, — теперь я понимаю, в чем дело. Посмотрите наверх, дамы и господа, вот оно, ваше смертоносное оружие.

На третьем этаже в открытом окне торчал, как показалось Гроверу, ствол винтовки. Хотя, думал он, размеры побольше, чем у винтовки отца, да и форма не такая. Может, это помповое ружье? Тогда понятно, почему ствол нацелен в небо. Хойт мог стрелять по птицам, когда на участке никого не было.

— Это не винтовка, — усмехнулся Хойт. — Это телескоп, с помощью которого я изучаю небо. — Он повернулся к миссис Бисон. — А также выискиваю нарушителей на моем участке! Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Почему человек не имеет права побыть один?

Гровер затаил дыхание, ожидая, что ответят Хойту Маккою. Собственно, ждали все. Миссис Бисон, возможно, рассчитывала получить подсказку от Бога. Гровер заметил, как напряглось ее лицо. «Странно, — думал мальчик, — ей бы сейчас успокоиться. Сказать: «Все понятно, никакого преступления не было и в помине. Это моя ошибка! Извините!»

Но вместо этого она велела полицейским подняться наверх, чтобы убедиться, что Хойт Маккой говорит правду.

— И внимательно все осмотри, — добавила она. — На случай… ты знаешь…

— Конечно, — сказал Гарни.

— Что?! — вскричал Хойт. — Вы думаете, что можете ворваться в мой дом без ордера на обыск?

— Это вопрос национальной безопасности, — ответил ему Гарни. — В нынешние времена ради этого приходится менять установленные правила.

— Безобразие! — вскричал Хойт. — Но я не буду вам препятствовать — в моем доме вы не найдете ничего противозаконного.

Он ушел в дом в сопровождении полицейских, и они находились там долгих пятнадцать минут, невероятно скучных для Гровера, который не уходил, чтобы не привлекать к себе внимания, несмотря на то что у него замерзли ноги. Миссис Бисон ждала в своем автомобиле, раздраженная и сердитая, словно арестовали ее. Гровер даже подумал, что все это выглядит довольно забавно. Ни та ни другая конфликтующая сторона не вызывала у него теплых чувств. Он не мог забыть, как Хойт Маккой напугал его, но и миссис Бисон он не жаловал: в последнее время, куда бы она ни посмотрела, везде видела только дурное.

Полицейские вышли из дома. Хойт стоял на крыльце, сложив руки на груди, и торжествующе наблюдал,