что своего Кинг не добился. Зато он заключил с издательством договор сразу на три будущих произведения, независимо от их содержания (и качества, как молча подразумевалось).

«Мешок с костями» был написан за восемь месяцев и вышел в октябре 1998-го в издательстве «Скрибнер» — подразделении «Саймона энд Шустера». Действие этого объемного произведения развивается на берегу вымышленного озера Темный След (иначе — Темное Пятно, Dark Score) в Западном Мэне. Его реальный прототип — непроницаемо-темное озеро Кезер рядом с кинговским летним домом в Сентер- Ловелле. Этот дом в романе превращается в «Сару-Хохотушку», усадьбу преуспевающего писателя Майка Нунэна, куда он приезжает после внезапной смерти жены. Нунэн пытается вновь обрести утраченное вдохновение, но его обступают призраки из прошлого старого дома, с которым связано немало мрачных тайн. Когда-то здесь местные расисты убили негритянскую певицу Сару и ее маленького сына, и она перед смертью прокляла городок. Отныне они обречены рождать близнецов и приносить одного из них (как правило, его имя начинается на «К») в жертву мстительному духу Сары-Хохотушки.

Встреча с молодой вдовой Мэтти и ее маленькой дочкой Кирой дает писателю шанс вновь обрести счастье, но этот хрупкий шанс обречен — на влюбленных обрушиваются и живущие в доме призраки, и бывший свекор Мэтти, парализованный миллионер Макс Дивоур (вот где неприязнь Кинга к богачам разыгралась в полную силу!) Он организует убийство Мэтти, и безутешный писатель остается с чудом спасенной девочкой, о которой ему теперь предстоит заботиться. Роман сильно затянут, поскольку автор решил попутно высказать свои взгляды на творчество ряда известных писателей, включая Мелвилла и Томаса Харди. Заглавие взято из фразы последнего: «Самый живой персонаж романа — это всего лишь мешок с костями». Не хотел ли Кинг сказать: «Не бойтесь, дорогие читатели, мои страдающие и погибающие герои на самом деле неживые, а с вами и со мною ничего такого случиться не может»? Вряд ли — он хорошо знал, что с человеком может случиться все. Что и доказал инцидент, происшедший с ним самим в следующем году.

Ко времени завершения «Мешка» Кингом уже владел новый замысел — написать о своей студенческой юности, борьбе за мир и войне во Вьетнаме. В начале 1998 года он приступил к роману «Сердца в Атлантиде»; это поэтическое название относилось к молодости, которая канула в прошлое, как затонувший континент на дно Атлантики. Постепенно к сюжету примешалась новая тема — история очередного юного героя Бобби Гарфилда, соединенная краешком с эпопеей Темной Башни. Потом появилась и третья — судьба вьетнамского ветерана, который, буудчи благополучным (и вполне зрячим) бизнесменом, периодически изображает нищего слепца Уилли, чтобы отогнать память о войне. На первый взгляд, эти части почти не связаны друг с другом, но на самом деле они складываются в четкую панораму жизни Америки. Вначале идут идиллические воспоминания о детстве, знакомые по произведениям Брэдбери да и самого Кинга. Но и в них вторгаются «низкие люди в желтых плащах», которые похищают Тэда Бротигана, ставшего другом мальчика Бобби. Они воплощают тупую и злобную силу — ту самую, что бросила героев романа во Вьетнам и там научила убивать.

От этой точки и пошел, согласно Кингу, надлом истории, превративший одних американцев в бездумных потребителей, а других заставивший взорваться в жестоком и бессмысленном бунте. Первую дорогу выбрал Бобби, вторую — его детская любовь Кэрол Гербер. И единственный путь к их спасению писатель видит в возвращении в светлый мир детства. Вернувшись в родной город после сорока лет отсутствия, Бобби вопреки реальности находит там давно погибшую Кэрол. Им удается найти выход из давящей реальности (быть может, это смерть, как в «Бессоннице»), в то время как Слепому Уилли приходится снова и снова возвращаться на бродвейский тротуар в замкнутом пространстве мифа. Потом та же участь ждала другого, куда более известного героя Кинга, но об этом позже.

Во второй части романа кинговский двойник Пит Рили встречает Кэрол Гербер в Мэнском университете и заводит с ней роман. Бурные события шестидесятых разлучают их, и только потом Пит узнает, что Кэрол примкнула к одной из радикальных студенческих групп и была убита. Их с Бобби друг детства Салл-Джон прошел Вьетнам и много лет мучился, вспоминая «старенькую мамасан» — старуху, убитую его взводом вместе с другими жителями лесной деревушки. Он умирает от сердечного приступа посреди шоссе, вообразив перед этим, что с неба на поток машин начали падать вещи — рояли и автомобили, магнитофоны и тостеры. Все те вещи, на которые его поколение променяло идеалы юности. Ностальгически-горький итог всему повествованию подвел Пит, он же автор: «Когда я пытаюсь говорить о шестидесятых, когда я хотя бы пытаюсь думать о них, меня одолевают ужас и смех. Я вижу брюки клеш и башмаки на платформе. Я ощущаю запах травки, пачули, ладана и мятной жвачки. И я слышу, как Донован Лич поет свою чарующую и глупую песню о континенте Атлантида… Чем старше я становлюсь, тем труднее отбрасывать глупость и сберегать чары. Мне приходится напоминать себе, что тогда мы были меньше — такими маленькими, что могли вести наши многоцветные жизни под шляпками грибов, твердо веруя, будто это — деревья, укрытие от укрывающего неба. Я знаю, что, в сущности, тут нет смысла, но это все, на что я способен: да славится Атлантида!»[85]

«Сердца в Атлантиде» были встречены критикой тепло, но многие отмечали, что роман недоделан. Кинг позже оправдывался, что как раз в это время участвовал в съемках «Бури столетия» и разрывался между письменным столом и съемочной площадкой. Только после окончания работы летом 1998 года он смог взяться за новый роман, вернувший его к теме страдающих женщин. На этот раз женщина оказалась совсем юная — девятилетняя Триша Макфарленд, которая отбилась от семьи в мэнском лесу. Девять дней она шла к людям, больная, голодная и преследуемая страшным Зверем, не имеющим ничего общего с обычными лесными зверями. Триша спаслась только потому, что любила знаменитого бейсболиста Тома Гордона, который, конечно, даже не подозревал о существовании маленькой поклонницы. А еще потому, что сумела не враждовать с лесом, а учиться у него, что вряд ли могут сделать взрослые с их зашоренными мозгами.

В небольшой, несложный по сюжету роман «Девочка, которая любила Тома Гордона» Кинг умудрился вместить свои довольно сложные представления о мироздании, во всей красе развернутые в цикле Темной Башни. Рядом с Тришей присутствует «Неслышимый» — некая сила, порой охраняющая ее от бед, но не способная ни говорить, ни слышать ее. Именно таков Бог в представлении отца девочки, да и самого Кинга — мудрая, но бессильная Черепаха из «Оно». Гораздо сильнее Зверь, громадный и страшный, играющий с Тришей, как кошка с мышью, чтобы под конец сожрать ее. Но и он, будущий Алый Король, отступает перед силой любви, заключенной в сердце девочки. Увы, эти аллегории смогло оценить лишь малое число читателей. К тому же по сравнению с другими кинговскими романами «Девочка» оказалась совсем не страшной. Недаром в октябре 2004 года она была переиздана в виде красочной детской книжки с поднимающимися картинками (по-американски pop-up), которые нарисовал Алан Дингмен.

С марта 1999 года Кинга захватил новый проект — книга о писательском ремесле. Уже потом она превратилась в автобиографию и обрела название On Writing, не вполне переданное в русском варианте «Как писать книги». Это не сборник рецептов литературного успеха, а именно книга «о писательстве», которое неотделимо от судьбы автора. В ней Кинг рассказывает о своем детстве, юности, не обходит больной темы пьянства, подробно повествует о том, как едва не погиб на шоссе № 5. И только потом переходит к наставлению начинающим авторам. Его первую мудрость полтора века назад высказал тургеневский Базаров: «Друг Аркадий, не говори красиво». «Помните главное правило, — вторит Кинг, — берите первое пришедшее на ум слово, если оно подходящее и яркое. Если колебаться и рефлектировать, найдется другое слово, но вряд ли оно будет так же близко к тому, что вы хотели сказать».[86]

Мудрость вторая: избегать пассивного залога. «Положим, что некто помер на кухне, но оказался в другом месте. «Тело было перенесено из кухни и положено на диван в гостиной» — так вполне можно написать, хотя от слов «было перенесено» и «положено» у меня просто отрыжка. Мне бы больше понравилось: «Майра и Фредди перенесли тело из кухни и положили на диван». Почему вообще тело должно быть подлежащим? Оно же, черт его дери, мертвое!».[87] Еще рекомендуется избегать наречий и атрибутивных глаголов: всякие там «проскрежетал» и «прошипел» вполне можно заменить скромным «сказал». Русский язык не похож на английский, но, ей-Богу, советы Кинга неплохо было бы повесить перед носом у большинства наших литераторов. Со всем жаром бывшего учителя хэмпденской школы он заявляет, что грамматика писателю необходима. «Если хотите быть писателем, вам прежде всего нужно делать две вещи: много читать и много писать».

Стоит упомянуть еще один кинговский рецепт, о котором не сказано в «Как писать книги». СК щедро