очень плохо. Мы скоро узнаем, какой стороной повернется твоя удача.

Больше по этому поводу Карил не сказал ни слова, но во взглядах, которые он искоса бросал на Олега, появилось нечто новое. Уважение? Зависть? Странная смесь того и другого?

Бесконечно долго продолжался этот день, и когда он все-таки кончился, когда Олег и Эль оказались вдвоем в тесной палатке и настала минута, о которой Олег мечтал так долго, они не приникли жадно друг к другу.

Вместо этого они говорили, умолкали, тихо и неподвижно лежали рядом и говорили снова.

— Когда ты поднял свою черную штуку, выбрасывающую огонь, и направил ее на меня, я подумала, как несправедливо будет умереть, не увидев тебя. Наверно, Элара услышала мои слова, она была сильно рассержена моим отлетом, но, возможно, ее гнев прошел…

— Я не знал, что ты летела на этом огромном монстре. Летающие Коты уже нападали на нас. К счастью, во время предыдущей схватки я израсходовал всю энергию.

— Черная Молния вовсе не монстр. Когда-то он действительно был Летающим Котом, но потом вырос из этого детского состояния, и мы с ним подружились. Я не смогла бы долететь до тебя, если бы не он. Энергии Кха почти совсем не осталось. Я не могла даже отдавать ему команды, но он все равно летел в нужном направлении. Я очень рада, что ты промахнулся.

— Я не промахивался. У меня не осталось зарядов. Сколько дней ты была в дороге?

— Пять дней. Ты ушел так далеко…

— Но ведь ты… Карил говорил, что ты не можешь уходить от дома дальше определенного расстояния.

— Он говорил правду. Пока я была хранительницей…

Олег не знал, как реагировать на это известие. Он все еще не пришел в себя от происшедшего. И сейчас, услышав ее слова, поднялся так резко, что едва не свалил палатку.

— Что значит «была»? Ты хочешь сказать, что больше ею не являешься?

— Конечно, нет. Иначе, как бы я здесь оказалась?

— Действительно… Так ты можешь по своему желанию становиться хранительницей?

— Какой ты глупый, милый. Хранительницей нельзя стать. Но можно стать обыкновенной женщиной, отказавшись от всего остального. Я знала, что тебя это расстроит. Я ведь не смогу оберегать тебя больше от опасностей. Я не слышу твоих мыслей и не смогу угадывать твои желания. Даже звери в этой пустыне не слушаются теперь моих приказов.

Он поверил ей сразу, безоговорочно. Она никогда не обманывала его, не предавала — и никогда не сделает этого. И он понял, какую цену ей пришлось заплатить только за то, чтобы увидеть его вновь.

Олег не знал, как называется чувство, которое он испытал впервые в жизни. Наверное, счастьем. Обыкновенным человеческим счастьем, которого был лишен так долго.

По сравнению с этим ощущением все сложности, появившиеся с прибытием Эль, все удвоившиеся тяготы дороги показались ему пустяками, не стоящими внимания. Но она неверно истолковала его затянувшееся молчание.

— Я знала, что это тебе не понравится, и все равно решилась прилететь, чтобы увидеть тебя хотя бы один раз. Если захочешь, я завтра оставлю тебя. Слишком трудно быть обыкновенной женщиной, во всем зависеть от мужчины и даже не знать, о чем он думает…

— Я думаю о том, какая ты глупенькая, Эль. И еще о том, что мне будет приятно заботиться о тебе.

— Я рада, если это правда…

— Если правда? Раньше ты никогда не сомневалась в моих словах!

— Раньше я слышала каждую твою мысль, а сейчас я словно глухая!

Впервые он увидел слезы на ее глазах и впервые по-настоящему понял, как велика для нее утрата. Он попытался утешить ее, как умел.

— Настоящие женщины никогда не слышат мысли своих мужчин.

— Этого не может быть. Ты говоришь неправду, чтобы успокоить меня.

— Это правда, Эль. С годами только самым лучшим из них удается угадывать мысли своих мужей. И мужей это радует далеко не всегда. Но у тебя-то это наверняка получится. Я знаю по себе, когда-то я тоже мог читать мысли других людей, и во время одного очень тяжелого боя навсегда лишился этой способности. Но потом, со временем, какая-то часть этого вернулась. С тобой обязательно произойдет то же самое.

В ответ она его поцеловала так, что слова растворились в огненной волне.

Утром выяснилось, что для дальнейшего движения им необходим еще один конек. Карил сделал все, что было в его силах, увеличив груз на остальных и полностью освободив одного для Эль.

Но оказалось, что у них нет лишнего седла, а Эль не умеет ездить верхом.

В конце концов вместо седла они использовали спальный мешок Олега. Эль в который уж раз заявила, что намерена научиться всему, что умеет делать обыкновенная женщина.

Правда, на этой планете никто из них до сих пор не встречал ни одной обыкновенной женщины и не знал, что именно они умеют здесь делать.

Тем не менее сборы в конце концов были закончены и они двинулись дальше.

Уже в дороге выяснилось, что Эль, до сих пор питавшаяся все той же пресловутой энергией Кха, теперь нуждается в пище и воде.

Все старанья Олега узнать побольше об энергии, которой она управляла, пока была хранительницей, и о том внутреннем голосе, который руководил ею самой, закончились неудачей.

Сама Эль знала об этом слишком мало. Вряд ли это могло быть иначе.

Первое время им приходилось экономить каждый глоток воды и делать это так, чтобы Эль ничего не заметила. К счастью, на второй день пути появились едва заметные для опытного глаза признаки растительности, а вместе с ними и надежда найти наконец долгожданный колодец.

В конце концов любой путь кончается. Даже пустыня, которая в своем раскаленном мареве кажется путнику, бредущему среди ее белого пекла, бесконечной, имеет конец. Он может быть разным — этот конец. Не зря так много белеющих костей встречалось им среди безжизненных барханов.

Но им повезло. Пустыня кончилась во время последнего ночного перехода так неожиданно, что утром, когда взошло солнце, они не поверили своим глазам.

Прямо перед ними стоял лес, плавно переходивший в предгорье, увенчанное вдали снежными вершинами.

Не в силах поверить в эту нереальную картину, показавшуюся ему очередным миражом, Олег обернулся. Пустыня лежала за его спиной совсем рядом.

Олег не смог отказать своим спутникам в удовольствии сделать в этом благословенном месте двухдневный привал — они должны были запастись продовольствием и подкормить совсем обессилевших коньков, прежде чем двигаться дальше.

Когда загон для коньков был наконец сооружен, а палатки разбиты, Олег и Карил стали собираться на, охоту.

— Я пойду с вами, — решительно заявила Эль. — Я должна учиться быть женщиной.

— Но женщины не ходят на охоту — этим у нас занимаются мужчины, и потом кто-то должен остаться охранять лагерь.

Она нахмурилась и секунду обдумывала услышанное, затем сказала:

— Хорошо. Мне было бы трудно научиться убивать животных, которых родила одна Элара.

— Одна что? — не понял Олег.

— Некоторые животные, коты, например, мои братья, ведь так вы называете тех, кто родился от одной женщины?

— Что собой представляет эта Элара, которая вас родила?

— Земля, вода, небо! — Она обвела рукой пространство вокруг себя. — Все это. Но раз я не должна ходить на охоту, тебе придется научить меня всему тому, что делают женщины, пока мужчины охотятся.

— Не мучай ты ее своими расспросами, — сказал Карил, когда они отошли достаточно далеко от лагеря. — Хранительницы вырастают с готовым запасом сведений в голове. Почти по всем общим вопросам эти сведения одинаковые. Разница лишь в информации о своем хозяине, которую они получают, пока он их