– А вы умный интернационалист? – уточнил Дронго.

– Можно сказать и так, – кивнул Роберт, – если вам так хочется.

– Мне в данном случае интересно ваше мнение.

– Я много лет живу во Франции, а не в Литве, если вы спрашиваете меня об этом. И у меня нет никаких русофобских настроений.

– Понятно. А почему во Франции, ведь вы работаете в немецком концерне?

– Это вы тоже успели узнать, – усмехнулся Пятраускас. – Я работаю в филиале немецкой химической компании, который находится во Франции, недалеко от Страсбурга.

– Хорошо платят?

– Достаточно, чтобы позволить себе такую поездку, – ответил Пятраускас.

– Вы кого-нибудь знали до того, как вылететь в Токио? Я имею в виду из членов вашей немецко- прибалтийской группы?

– Нет, никого.

– А из состава российской группы?

– Тоже никого не знал, – ответил Роберт, – а почему вы спрашиваете?

– Вы же знаете, что произошло два убийства подряд. Насколько я помню, вы только недавно пытались успокоить вдову убитого ювелира.

– Я видел, в каком она состоянии. Они прожили вместе много лет, – ответил Пятраускас, – и я считал своим долгом ее как-то поддержать.

– Вы говорите по-латышски?

– Не очень хорошо. Но я их понимаю.

– А по-эстонски?

– Нет, – улыбнулся Роберт, – считается, что угро-финские языки самые сложные в мире. Мадьярский, то есть венгерский, финский и эстонский. Их практически невозможно выучить, не говоря уж о том, чтобы понять грамматику.

– Когда вы вышли на причал, вы никого там не видели?

– Видел, – кивнул Пятраускас, – видел госпожу Слепакову. Она вошла в первый магазин.

– И больше вы ничего не видели?

– Я видел, как уходили Юрис Зигнитис вместе с господином Талвестом куда-то в другую сторону. Я еще подумал, что они могут опоздать на корабль. Тогда многие говорили, что мы уйдем до обеда. А потом выяснилось, что отчалим точно по расписанию.

– Господин Пятраускас, а почему вы обратили внимание, что они уходят вместе? – уточнил Миго. – Или вы в чем-то их подозревали?

– Просто увидел, как они уходят вместе. Вам нужно было знать, кого я увидел, и я вам рассказал.

– Вчера вечером вы подходили к нам, – напомнил Дронго, – когда мы сидели на прогулочной палубе вместе с госпожой Слепаковой.

– Верно, подходил. Но не только я подходил к вам. До меня к вам подходили Вадим Помазков и госпожа Зоя Ихелина.

– А почему вас так интересовали именно мы и те, кто к нам подходит?

– Случайно я сидел выше и видел всех, кто к вам подходил.

– Госпожа Туманова говорит, что тоже их всех видела. Но она не упоминала вас.

– Значит, Лилия Леонидовна меня не увидела, – очень спокойно ответил Роберт.

Туманова согласно кивнула головой. Она действительно не заметила вчера вечером Пятраускаса. Ей нравился этот мужчина средних лет, такой спокойный, немногословный, выдержанный.

– Что вы делали потом?

– Сидел в баре и наблюдал, как один наш общий знакомый потребляет слишком большое количество алкоголя. Я бы даже сказал, очень сильно перебирает.

– Кто это был?

– Юлиус Талвест.

Миго, не выдержав, снова подскочил к Пятраускасу.

– Вы точно видели Талвеста? Когда это было?

– После полуночи. Он был в баре до трех или четырех утра. Нужно было видеть, как он напился. Я думаю, не меньше восьми стаканчиков водки и еще две текилы. Я даже хотел проводить его до каюты, но он отказался.

– Не может быть, – нервно произнес Миго, – он вчера должен был быть абсолютно трезвым. Может, он вас просто обманул и не пил этой водки?

– Еще как пил. Я сидел совсем недалеко и все видел. Поверьте мне, что вчера ночью он был в абсолютно невменяемом состоянии.

– Верно, – вмешалась Нина, – я тоже его видела, когда возвращалась в свою каюту. Он с трудом передвигал ноги. И что-то пытался мне сказать, но я заперлась в своей каюте.

– Ваши показания разрушают нашу единственную версию, – вздохнул Миго.

– Наоборот, – неожиланно сказал Дронго, – возможно, они только подкрепляют нашу версию.

Все посмотрели на него.

– Что вы хотите сказать? – спросил Миго.

Вместо ответа Дронго достал из кармана две магнитные карточки-ключа.

– Вот, – сказал он, – посмотрите на эти ключи. Один из них от моей каюты, а второй – от каюты господина Северцова. Надеюсь, никто не сомневается, что я его не убивал? Тем более что госпожа Слепакова так настойчиво пыталась сообщить, с кем именно она была этой ночью. Она была со мной, господин Миго.

Все изумленно смотрели на два ключа. Миго подошел ближе, забрал карточку от каюты убитого Северцова. Повертел ее в руках.

– Вы можете вразумительно объяснить, как она к вам попала? – спросил он.

– Вразумительно не получится, – признался Дронго. – Дело в том, что это абсолютно невероятная история, о которой я могу рассказать только с разрешения госпожи Слепаковой.

– Считайте, что вы получили такое разрешение, – кивнула Нина, – мне самой ужасно интересно, как к вам могла попасть эта карточка-ключ.

– Вчера вечером мы сидели с госпожой Слепаковой вместе на десятой палубе, когда к нам подходили господин Пятраускас и госпожа Ихелина. Как говорила мне Лилия Леонидовна и подтвердил господин Пятраускас, к нам еще подходил Помазков, но я не обратил на него внимания. Однако затем мы поднялись и отправились в мою каюту. Через некоторое время госпожа Слепакова покинула мою каюту и, выйдя в коридор, почувствовала разницу в температуре. Я обычно не включаю кондиционеров, не люблю дышать подобным воздухом. Но в коридоре ей было прохладно. Я предложил ей свой пиджак. Она его накинула себе на плечи и ушла. По дороге в свою каюту она встретила в коридоре только Юлиуса Талвеста. Возможно, он действительно был пьяным, но ведь можно допустить, что он напился именно после того, как совершил убийство, и оно на него так сильно подействовало, что он отправился заливать алкоголем свое потрясение. А когда возвращался к себе, встретил госпожу Слепакову. Он даже попытался ее обнять. Может, именно в этот момент он положил в карман моего пиджака эту карточку.

Он был уверен, что она вернет мне пиджак и в нем будет найден ключ от каюты убитого. Но утром мы с ней не увиделись, а господин Миго сработал достаточно оперативно, приведя ко мне целую команду с обыском. Карточки у меня, конечно, не было. Но когда гораздо позже, уже в конференц-зале, госпожа Слепакова принесла мне мой пиджак, оттуда выпал этот второй ключ от каюты убитого Северцова.

– И вы молчали весь день? – спросил Миго.

– Мне хотелось самому проверить все версии. Но даже сейчас, рассказав вам об этом, я сам не до конца верю в свою версию.

– Почему? – не понял Миго.

– Первая причина – пьянство Талвеста. Господин Пятраускас не мог ошибиться – очевидно, что наш эстонский знакомый был очень сильно пьян. И госпожа Слепакова не могла ошибиться. Можно ли в таком состоянии думать об этом ключе, я не совсем уверен. Вторая причина. Простите меня, Нина, что я вынужден