заявил, что я с Артура военный инженер, признавая войну со стороны России не основательной и желая помочь Японии, желаю перейти к ним на военную службу. Он меня вместе с приглашенными им японскими офицерами принял очень любезно с благодарностью за услугу, просил обождать 2 дня пока он из г. Дальнего вызовет военное судно для отправки меня в Дальний, спустя 2 дня прибыл крейсер II ранга, остановился за утесами, не доходя до Чифу 6 верст меня отвез на таковой на китайском катере капитан II ранга японского флота Мори, на котором я отправился в Дальний.
По прибытии меня спустили на берег и немедленно ко мне приставили 4 пехотных солдата с ружьями и 2 драгунов с голыми саблями при 1 офицере отвели меня и поместили в доме б. градоначальника Сахарова. В мое распоряжение дали 6 комнат с мебелью, роялем и всеми удобствами при неотступном карауле, кормили японской пищей и галетами, продержав безвыходно 3 суток, разрешил мне главный начальник этапов полковник Япуга ходить по Дальнему с караулом, я гулял 2 суток и на все обращал внимание, по истечении 2 суток меня потребовал к себе главнокомандующий 3 армии генерал Ноги, я поездом отправился к нему в китайскую деревню Содайко, прибыв к нему, меня 6 офицеров при начальнике штаба подробно взяли на испытание не шпион ли я, но я на все их вопросы отвечал в их пользу, так что они поверили, что я именно желаю им добра. Представившись генералу Ноги, он меня благодарил и сказал, что так как я признан им полезным, то он не стесняется в военных секретах и доверяется как своему офицеру. Спустя 2 суток пребывания в штабе армии ко мне к комнату явился адъютант штаба и объявил, что я судом офицеров под председательством главнокомандующего генерала Ноги, как русский шпион через 2 часа буду расстрелян, если не сознаюсь, с какой целью к ним прибыл. Я заявил, что смерть принимаю охотно, но я прибыл лишь принести им пользу своей службой. Через 2 часа ко мне явилось 6 офицеров и 12 солдат и приказали мне отправиться с ними на смертную казнь. Я отправился. Отошли за деревню, мне полковник Ямага заявил, что так как у них священника нет, то он должен заявить, что закон войны шпионов наказывает смертной казнью и он мне дает сроку 10 минут помолиться богу, по исполнению мною последнего, меня офицер подвел к вкопанному столбу, вынув из кармана белый шелковый шнурок, привязал мне руки к столбу, а платком завязал глаза, спустя минуту, раздалась команда, затворы щелкнули и произведен был залп, я почувствовал слабость, но боли никакой, расслышал еще один залп и впал в обморок, по мне было сделано еще 3 залпа, но я не слышал, после последнего офицеры взяли меня на руки, отнесли в помещение и доктора по требованию генерала Ноги меня привели в полное сознание, на 2-е сутки, когда я поправился, то мне заявили, что если бы я просил у них пощады, то был бы расстрелян, а так они признают меня своим приятелем. Цель моя была узнать подробно намерение армии и генерала Ноги и броситься в бой, а там хотя под выстрелами перебежать к нашим, если не будет другого исхода, но по счастью по моем выздоровлении меня начали знакомить с шпионами, из коих 2, один монгол и китаец, намереваются попортить тоннель на Хингане, тогда я предложил им свои услуги помочь как хорошо знаю Хинган и был на постройке тоннеля. Они ужасно за это спохватились и вполне доверились мне, с какой целью и мне удалось освободиться. По нашему окончательному уговору меня снабдили прокламациями к русскому воинству, удостоверением к японским войскам на свободное прохождение, и я отправился опять в Дальний. Из Дальнего меня крейсер II ранга отвез в Чифу, я из Чифу следую обычным путем. Моя задача состоит в том, помочь оказать содействие при порче тоннеля, содействовать шпионам в их поручениях, кои будут ко мне обращаться по условленному знаку. Шпионы ихние мне в лицо известны, из них 2: один кореец и один монгол отправились под видом мирных жителей через Пекин, Кяхту и Верхнеудинск для порчи Кругобайкальской железной дороги. Многие часто сообщают относительно армии генерала Куропаткина…
Техник путей сообщений
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 27513, лл. 106–108.
… Японцы, зная конечно об… особенностях малайской расы, никогда не пытались заняться пробуждением несуществующих инстинктов, уверенные заранее, что всякое владычество будет принято беспрекословно. Когда же им понадобились стоянки у берегов Индийского океана — для встречи русского флота, — японцы послали заблаговременно специальных агентов-чертежников, которые с июня по октябрь 1904 года объездили все острова западного берега Суматры, составляя планы. О поездках японских агентов мной сообщено агенту морского министерства в Батавию 7–20 ноября 1904 г., № 316. О том, что японцы составляли именно планы, выяснилось только в декабре 1904 года, когда в Паданге конфискованы составленные одним из японских агентов подробные карты западного прибрежья Суматры. Точно так же в самом начале русско-японской войны, когда все предполагали, что русский флот из Балтики будет брать уголь в попутных портах, японцы разослали своих агентов в места вероятных стоянок: в Сингапур, в Батавию, в Сурабайю, в Сайгон и другие места. Японские агенты, работая на пристанях как простые китайские грузчики угля, должны были подсунуть какую-нибудь неприятность вместе с углем на русские суда и даже, в крайнем случае, поджечь угольные склады.
Консул
ЦГИА, МИД, Японский стол, д. 226, 1905, л. 35–36.
Милостивый государь, Александр Григорьевич! Тайный агент разведывательного отделения Штаба Главнокомандующего войсками на Дальнем Востоке, прибывший из Парижа, сообщил, что японским посольством в Париже, при участии капитана Ямагата, заказаны особые самовзрывные мелинитовые патроны и вскоре командируются щедро подкупленные иностранцы для производства разрушения больших мостов на Волге, Оби и Енисее.
Вследствие этого мною сделано распоряжение местному военному начальнику об организации, по соглашению с железнодорожным жандармским полицейским начальством, наблюдения за пассажирами вообще и за иностранцами в особенности, проезжающими по Сызрано-Вяземской, Самаро-Златоустовской, Сибирской, Кругобайкальской и Забайкальской железным дорогам и о принятии самых строгих мер к предупреждению возможности разрушения железнодорожных сооружений.
Однако я считаю, что для большей безопасности в этом отношении было бы желательно кроме того организовать наблюдение на пограничных станциях за всеми вообще пассажирами и их багажом, прибывающими из-за границы, такое же наблюдение на одной из начальных станций Сибирской магистрали, например, на станции Сызрань, как наиболее удобном для этой цели пункте.
Уведомляя об этом, имею честь просить ваше превосходительство не отказать сообщить мне по изложенному свое заключение.
Прошу принять уверение в совершенном почтении и преданности.
ЦГИА, фонд 6с/102, оп. 1, д. 20, 1905, л. 5.
Господину министру внутренних дел.
