на подушки, поудобнее пристроив у уха трубку, слушая голос любимой подруги.

Она обвела блуждающим взглядом свою старую спальню на ранчо Большого Ястреба. Тут она выросла, тут провела лучшие годы своего детства. И сюда вернулась из Бостона, когда здоровье ее отца пошатнулось. Она так соскучилась по Аризоне, по раздольным просторам, по родительскому ранчо, но потом постепенно поняла, что жизнь ее как будто остановилась, замерла на месте. Даже обои и обстановка в спальне оставались такими же, какими были еще в ее детстве.

— Да, подруга, голосок у тебя сегодня какой-то невеселый, — согласилась Сэмми. — Что-нибудь случилось?

— Я… я просто соскучилась по тебе.

— Я тоже, дорогая. Но тебя же там ничего не держит, ты в любой момент можешь вернуться в Бостон. У меня до сих пор на одной из комнат висит табличка с твоим именем. Но все-таки я чувствую, что тебя что-то тревожит. Так в чем причина грусти?

— Как обычно. Мой отец.

— Большой Ястреб? — воскликнула Сэмми. — Опять? Что он натворил на этот раз?

— Ничего особенного. Просто как-то все разом накопилось… — Келли не очень хотелось делиться с подругой своим секретом, но кое-что она могла ей рассказать. Последний месяц отец страшно раздражал ее. Ястреба ничуть не смущало, что дочери стукнуло уже двадцать шесть лет и она — дипломированный специалист, он по-прежнему контролировал каждый ее шаг, считая неприспособленной к жизни. — Ты помнишь, я встречалась с парнем по имени Трой?

— Конечно, помню. Высокий, светловолосый. Плотник, кажется. Только я думала, что вы все еще встречаетесь. По крайней мере, ты ничего не говорила о разрыве, когда звонила мне последний раз.

Плотник Трой пришел к ним на ранчо, чтобы принять участие в строительстве нового бассейна, и красота хозяйской дочки буквально сразила его наповал.

— Я ничего не сказала, потому что была взбешена поведением отца. Хотела успокоиться, — нахмурилась Келли. — Понимаешь, я очень люблю папу, но он все решения принимает за меня и считает, что именно так должны вести себя настоящие отцы.

— У тебя нет мамы, вот он и проявляет двойную заботу, компенсирует, так сказать, отсутствие материнской любви, — предположила Сэмми.

— Я всегда это понимала и многое ему прощала, поскольку знала, как он горюет по маме. Но ее нет уже одиннадцать лет, а он вместо того, чтобы жить дальше, всю свою любовь к ней обратил на меня. Надышаться на меня не может и постоянно навязывает мне свою волю.

— Ох, Келли, бедненькая моя! Я-то думала, что он успокоился после твоего возвращения из Бостона.

— Нет, Сэмми, все стало еще хуже. Отец захотел, чтобы я работала на него, сказал, что, если я откажусь взять в свои руки бразды правления на ранчо, дело всей его жизни погибнет, небо упадет на землю и раздавит ранчо. Пришлось согласиться. Это было пару месяцев назад. Я старалась, Сэмми, честное слово, старалась, но, как выяснилось, у нас с отцом разные взгляды на многие вещи.

Методы беспощадного бизнесмена Большого Ястреба оказались слишком жестокими и неприемлемыми для Келли. По деловым вопросам у них все время случались стычки.

Сэмми понимающе хмыкнула.

— В конце концов, — продолжала Келли, — я сказала папе, что хочу попробовать свои силы в той области, которая мне интересна, не зря же я училась целых четыре года. Он вроде бы уступил, но вплотную занялся Троем.

— И что же он сделал?

— Трой хороший парень, он мне нравился, но не больше. Никаких умопомрачительных чувств, от которых кругом идет голова, я к нему не испытывала. — Вот Тагга она действительно любила. Разволновавшись, Келли встала с кровати и, подойдя к окну, улыбнулась, глядя с высоты второго этажа на свою обожаемую пегую лошадку Свободу, резвящуюся в вольере. — С Троем я встречалась около месяца. Папа задавал всякие вопросы, намекал, что Трой для меня не очень хорошая партия. — Келли помолчала. — Я уже начала привыкать к Трою, как вдруг он перестал мне звонить и сам не подходил к телефону. Тогда я подъехала к его офису и спросила, что произошло.

— Твой отец угрожал ему, да? — попробовала угадать Сэмми.

Келли отошла от окна.

— Нет, это было бы слишком вульгарно. Он предложил Трою очень денежную работу на ранчо какого-то своего друга в Флагстаффе, которая займёт у него не меньше шести месяцев. Представляешь? И поставил ему условие: он должен прекратить всякие встречи со мной. — Келли издала саркастический смешок. — Я чуть не умерла от унижения! Больше у нас нет никаких отношений, хотя Трой и отказался от предложения отца. Вот так мой безжалостный папочка все растоптал.

— Господи, Келли! Какой кошмар.

Вот именно, кошмар. В тот день Келли покидала свои вещи в чемодан и уехала в Рино, чтобы развеяться. В Рино жила ее кузина Диана, которая частенько звала Келли погостить. Первые два дня Келли всю распирало от гнева и чувства стыда, и она выпустила пар, рассказав все кузине. А потом решила вернуться и по дороге остановилась в баре, где и увидела Тагга.

Мужчину ее мечты.

И злейшего врага своего отца.

Келли не могла упустить представившуюся ей возможность провести вечер с Таггом. Она сама сделала все возможное, чтобы вечер плавно перетек в ночь, бурную ночь любви. Возможно, она никогда не осмелилась бы на такой поступок, если бы не совпали два фактора: давнишняя страсть к Таггу и обида на отца. И она решилась, прекрасно понимая, какие последствия могла принести та ночь.

Так и случилось. Она забеременела.

Келли закончила разговор с Сэмми и, положив руку на живот, задумалась. Кто у нее родится — мальчик или девочка? Какие у ребенка будут глаза — карие, как у нее, или серебристо-синие, как у Тагга? Будет ли он смуглым, как Тагг, или белокожим, как она?

Келли никогда не станет манипулировать ребенком ради того, чтобы Тагг женился на ней, она не хочет расставлять ловушки. Да, он имеет право узнать о ребенке, но — не сейчас. Ей требуется время, чтобы завоевать его расположение. Только если поймет, что он по-настоящему любит ее, она расскажет ему о ребенке. На меньшее Келли не согласна.

Завтра она начнет работать с Таггами в «Песне Пенни».

Тагг чувствовал, как у него слипаются глаза из-за долгого сидения у компьютера. С раннего утра он составлял инвентарную опись активов и имущества, находящегося на землевладениях семьи Уорт.

Офис Тагга находился в служебной пристройке к главному дому и состоял из трех комнат. Самую просторную, в которой Тагг занимался делами бизнеса, он проектировал и оформлял лично. От потолка красивыми лучами расходились деревянные балки, вдоль стен располагались книжные шкафы и полки, массивный письменный стол стоял лицом к входной двери. Две другие комнаты были поменьше, в одной Тагг устроил помещение для отдыха, а в другой держал самые современные электронные устройства.

— Все, хватит, — негромко пробормотал Тагг, смежив на секунду веки. — Еще и полдень не наступил, а я уже так устал. А мне всего-то тридцать один год.

— Это из-за того, что ты слишком много работаешь, — произнес от двери неслышно вошедший Джексон. — Почему, скажи на милость, ты до сих пор не нанял секретаря? Он смог бы отвечать на звонки, подкалывать бумаги, то есть освободить тебя от ежедневной рутины.

— Черт, напугал, — выдохнул Тагг. — Когда ты сюда вошел?

— Не увиливай от ответа, парень. Ты же знаешь, что я прав.

Тагг уставился на среднего брата. Джексон был на два года старше и выглядел как фотомодель с обложки глянцевого журнала. Даже его ботинки из змеиной кожи стоили не меньше шестисот долларов.