на выкуп продуктов по трем карточкам. Наши соседи выходили из положения, продавая имеющиеся в карточках талоны на водку. Мама, воспитанная в духе дворянской семьи, считала такой способ добычи денег неэтичным и сжигала водочные талоны в печке.

Я с самого раннего детства великолепно ориентировался в нашей комнате. С закрытыми глазами мог мгновенно найти любую вещь, которую часами разыскивал отец. Но что находится в бабушкиной корзине, я не знал. Жгучее любопытство распирало меня. Целый год пуская слюни, я крутился вокруг таинственной корзины. Целый год, показавшийся мне вечностью, я втайне мечтал заглянуть в этот сказочный ларец, нисколько не сомневаясь, что содержимое его повергнет меня в шок.

В конце концов, не выдержав соблазна, выбрав время, когда взрослые отсутствовали, я, вооружившись набором отверток и других инструментов, устроился на полу и принялся колдовать над бабушкиным замком. Несмотря на свои девять лет, я был довольно смышленым мальчишкой, и простенький замок быстро открылся.

Когда я откинул лежащее сверху белье, то остолбенел от неожиданности. Под старым тряпьем лежали ровными рядами аккуратно упакованные, перевязанные веревочками пачки денег. Банкноты были самые крупные - по сто, пятьдесят и тридцать рублей.

Ошарашенный невиданным богатством, я вспомнил, как утром мама, разрезав принесенный мной хлеб на три равные части, пересчитывала в своем кошельке последнюю мелочь. Ненависть к бабушке, внезапно вспыхнувшая во мне, моментально выветрила все морально-этические соображения. В то время я не мог понять психологию старого человека. Впоследствии я узнал, что бабушка, рискуя жизнью, под носом у немцев набивала свою корзину деньгами, изымаемыми у населения в обмен на немецкие марки и подлежащие уничтожению. Эти деньги она хранила на «черный день», хотя мне явно казалось, что этот день уже давно наступил.

Не долго думая, я распаковал одну пачку сторублевых купюр, отщипнул оттуда солидную часть, аккуратно завязал остальное и, засунув обратно в корзину, постарался разместить все так, как было уложено до моего вторжения. Почувствовав себя Рокфеллером, я тут же смотался из дому, чтобы осуществить спонтанно возникший план. В ближайшем магазине я купил кожаный кошелек и долго тер его камнями, дабы придать затасканный вид. Потом, вложив в него несколько купюр, чинно отправился домой. Мама с бабушкой были уже дома.

- Мам, - постарался я придать себе независимый вид. - Я кошелек нашел на улице. Прямо около подъезда валялся!

- Да что ты, сыночек? Давай посмотрим! Может, документы какие есть? Надо же найти человека, который его потерял!

«Как же, документы…» - усмехнулся я про себя.

- Нет документов, - огорченно произнесла мама. - Одни деньги. Надо срочно отнести его в стол находок.

- Надюша, ты с ума сошла! - грудью стала бабка на защиту кошелька. - Кто ж его найдет, хозяина-то? Возьмут себе - и все! А деньги и нам пригодятся!

- Ну что вы, мама? Разве можно?

В длительной перепалке верх одержала бабушка. Решено было часть денег оставить на отоваривание карточек, а на другую часть купить на рынке картошку. Этому решению я очень обрадовался, так как уже невмоготу стало есть горькие оладьи из картофельных очисток, которыми нас щедро одаривали соседи. Мать проворачивала эти отбросы через мясорубку, лепила оладьи, жарила на воде и добавляла к основному рациону это экзотическое блюдо. За картошкой торжественно отправили меня.

Нет, не смог я пройти мимо базарных торговок, предлагающих прохожим всякие вкусности, от которых голова моя пошла кругом. Слишком велико было искушение для организма, постоянно испытывающего сосущий голод. Денег у меня было много - полный карман, и я от души ими распорядился. После этого купил картошку и притащил домой. Вечером в нашей коммуналке состоялся великолепный праздник живота.

Набив брюхо до отказа, я вспомнил о своем дружке. С Морозом (в миру Женька Морозов), несмотря на то что он был старше меня на два года, мы учились вместе в четвертом классе. Меня, в виде исключения, приняли в школу семилетним, а в восемь я перескочил через класс. Мороз же шел в ногу с остальными учениками, несмотря на то что из класса в класс переходил с большим трудом. Я считал, что если мое материальное положение значительно улучшилось, то игнорировать интересы друга просто не имею права.

Женька родился в рабочей семье. Отец его трудился в типографии, а мать на швейной фабрике. С раннего детства Женька был жизнерадостным, веселым ребенком. Соседские ребятишки тянулись к нему из-за его общительности. Он без конца придумывал различные интересные игры. Правда, игры эти в большинстве своем имели силовой характер, и многие Женькины приятели частенько приходили домой с расквашенными носами. Родителям не очень нравились забавы их чад, а посему они не замедлили ввести запреты на дружбу с агрессивным соседом. Но, запретный плод сладок, и ребятишки привязывались к Морозу все больше и больше. Особенно привлекала его решительность. При всей своей доброжелательности он никогда не прощал обид. Причем расплату не откладывал на потом, а реагировал мгновенно.

Однажды один соседский мальчуган, девятилетний Юрка Верганцев, обозвал в разговоре довольно упитанного Мороза «жиртрестом-мясокомбинатом». Оскорбленный до глубины души, Мороз, несмотря на то что был младше Юрки на целый год, взял из стоящего рядом штабеля кирпич и со всей силы грохнул им по голове обидчика. Залившийся кровью Юрка рухнул на землю, а кирпич развалился пополам. Вызванные врачи «скорой помощи» констатировали сотрясение мозга и серьезную травму черепа. После этого случая многие родители стали встречать своих детей после уроков, чтобы обеспечить их безопасность при встрече с Морозом. Но в школе, вопреки запретам, всем все равно доводилось с ним общаться.

Надо отдать Женьке должное. Он никогда не затевал ссору первым. Правда, когда мы ходили драться двор на двор, он всегда находился в авангардных рядах. Кареглазый и курносый, он привлекал к себе внимание своей неистощимой любознательностью. Я был знаком с Морозом давно, так как жили мы по соседству. Но по-настоящему подружился с третьего класса, когда случайно оказался с ним за одной партой. В начале учебного года я пришел в класс и увидел Мороза, сидящего в одиночестве «на галерке». Родители упросили классного руководителя Агриппину Петровну не сажать их детей рядом с прославленным хулиганом. Я же, перейдя из первого класса в третий, не был близко знаком со своими будущими одноклассниками. Увидев свободное место рядом со своим единственным знакомым, я тут же устроился рядом. Учительница не стала перечить. С этого дня мы стали неразлучны. Ранее не особенно побаивающиеся меня школьники стали относиться ко мне с повышенным уважением. Ни у кого не возникало мысли обидеть меня, хотя я и сам не был подарком. С ровесниками разделывался в момент. Но зато частенько пасовал перед более старшими по возрасту. Теперь все изменилось. Я ходил гоголем, высоко подняв нос, а Мороз ревностно следил, чтобы никаких агрессивных поползновений в мой адрес не происходило. Моя мама еще не знала, с кем завел дружбу ее сынок…

На другой же день в школе я поделился с Морозом о столь удачной операции. Он тут же предложил мне отметить данное мероприятие всеобщим классным загулом. Купив в школьном буфете бублики с маком, предел мечтаний каждого ученика, мы принялись угощать ими весь класс. За этим благородным занятием и застала нас классный руководитель Агрипина Петровна.

- Что это значит? - поинтересовалась она, увидев жующую публику.

Я слово в слово повторил свою версию о найденном кошельке. Похоже, это удовлетворило ее, и урок начался.

После занятий Мороз с загадочным видом подошел ко мне:

- Сека, а не двигануть ли нам в цирк? Скажем дома, что со школой ходили!

В цирке, до войны, я был с отцом несколько раз. И после каждого представления меня приходилось вытаскивать оттуда за руку. Я буквально трясся от восторга, когда на моих глазах животные выделывали различные трюки. Предложение Мороза повергло меня в шок. Возможность вновь насладиться увлекательным зрелищем полностью затмило проблему предстоящего объяснения с мамой.

Какое невиданное счастье! Мы сидели в самом первом ряду и, пооткрывав рты, с упоением взирали на волшебство, происходившее на арене. В антракте Мороз повел меня в буфет. Выпили по бутылке ситро, заодно заглотнув по пять пирожков с мясом. Мороз купил коробку «Казбека».

- Будешь? - спросил он.

- Конечно! - ответил я.

Кашляя и задыхаясь, я мужественно выкурил всю папиросу.

- Ничего! - успокоил меня Мороз. - Это так только сначала. Потом привыкнешь!

Вечером я убеждал маму, что забыл ее предупредить о предстоящем походе всем классом в цирк, а утром вместе с Морозом мы, забежав на наш чердак и спрятав там свои портфельчики, отправились в Парк культуры имени Горького кататься на «чертовом колесе». Программа дня была расписана по часам. С утра - катание, потом - на дневной сеанс в цирк, вечером - наш любимый спектакль в Театре юного зрителя «Три мушкетера».

Помимо развлечений я прекрасно осознавал, что являюсь кормильцем семьи. А посему необходимо было каждый раз придумывать не вызывающие подозрений поводы для проведения благотворительных мероприятий. То меня попросили помочь разгрузить грузовик с картошкой и за работу насыпали целых десять килограммов. То я помог провести инвентаризацию в книжном магазине, перетаскивая с места на место книги, и получил за это определенную сумму. То в школе мне выдали премию за тушение зажигательных бомб во время воздушной тревоги. С изобретательностью у меня было все в порядке, и поэтому я никогда не повторялся. Покупая втридорога