Похоже, присматривать за нами оставили только двоих молодцов, на улице я не обнаружила других соглядатаев. Никто, видно, не рассчитывал на такой поворот событий, что из запертого помещения могут сбежать двое связанных. Никто, кроме меня.

– Куда теперь? – шепотом спросил Гоцульский, когда мы окончательно выбрались из здания.

– Туда, – я кивнула на «каблучок».

Водитель машины стоял спиной к нам, но на шаги отреагировал и обернулся.

– О-па, – усатый мужичок удивленно приподнял брови, разглядывая нас со Стасом. – Кто это вас так?

Видок у меня и правда был не очень. Порванная грязная одежда, босые ноги, лица своего я не видела еще, но по неприятному жжению в области рта могла догадаться, что красотой не блещу.

– Упала.

– Я так и подумал, – усмехнулся мужичок. – Что, снова в Тарасов отвезти надо?

Удивительно, мужик меня узнал, я и не надеялась на это.

– Достаточно только с территории отеля вывезти, дальше мы сами.

– Все еще не доверяете моей машине? – с грустной улыбкой отметил он и хлопнул по капоту «каблучка». – Она у меня зверь, вы же уже сами в этом убедились.

– Машина зверь, но дело не в этом. Мне еще кое с кем встретиться надо, так что далеко отсюда уезжать нельзя.

– Ясно, – кивнул усач. – Ну, ладно, прыгайте в фургон. Я сейчас оформлю бумаги, и поедем.

– Если вы не возражаете, мы лучше в салон прыгнем.

– Там место только для одного пассажира, – возразил водитель.

– Мы разместимся. На полу, – добавила я.

Доверять нельзя никому, особенно когда совсем не знаешь человека. Я не могла позволить добродушному водителю запереть нас в фургоне машины, хотя и понимала, что там нам будет просторнее и спокойнее.

Гоцульского я в буквальном смысле слова запихнула под пассажирское сиденье. Он с трудом сложился втрое, обхватив колени и прижав их к груди. Сама я села на сиденье и пригнулась как можно ниже. Усач быстро вернулся, открыл водительскую дверь и буквально взорвался хохотом:

– Ну вы даете! – Он едва сдерживал себя. – Я такого еще не видел.

– Если можно, побыстрее, пожалуйста, – взмолился Стас, – а то я сейчас сломаюсь.

– От кого бежите хоть, молодежь? – поинтересовался мужик, заводя своего зверя.

– От плохих людей, – сказала я первое, что на ум пришло.

– Если от плохих бежите, значит, вы хорошие, – он с лукавой ухмылкой посмотрел в нашу сторону.

– Мы очень хорошие, – снова подал голос Гоцульский.

– Ну, хорошим людям всегда приятно помочь. Поехали.

Мы беспрепятственно выехали с территории отеля, охранник на выезде не удостоил нашу машину особым вниманием, сразу открыл ворота и выпустил нас. Проехав еще с полкилометра по асфальтированной дороге, наш усатый водитель притормозил и сообщил:

– Ну, здесь, в принципе, я могу вас высадить. Вокруг густой лес, «Орленка» уже не видно, так что можете выходить.

Я присела и выглянула в окно. Действительно, место хорошее, вокруг ни души, только густые заросли лесных насаждений.

– Спасибо вам огромное, вы нас очень выручили, – сказала я, выбираясь из машины.

Гоцульскому пришлось немного помочь «распутаться», когда его ноги отделились от тела, он практически сполз на землю.

– Наконец-то свобода.

– Ну, я на всякий случай не прощаюсь, – усмехнулся мужик. – Кто знает, может, завтра вас снова придется спасать?

– Надеюсь, что мы уже окончательно спаслись. Спасибо.

– Да не за что. Развлекайтесь.

«Каблучок» поехал восвояси, а мы направились в самую гущу леса. Нам необходимо было найти Максима.

Немного углубившись в лес, мы направились обратно в сторону отеля. Где-то напротив хоздвора должен был прятаться Максим. Станислав не мог нарадоваться чудесному спасению из плена и всю дорогу восторженно рассуждал о своем везении и моих исключительных способностях.

– Я уже и не мечтал увидеть это солнце, эти деревья. – Он переживал второе рождение и радовался каждому листочку. – Ты не представляешь, каково это – по пояс войти в бурный поток воды, уносящий в бездну, и, когда уже нет никакой надежды на спасение, вдруг оказаться на берегу жизни. Это фантастика!

– Если ты не забыл, я вместе с тобой вошла в этот бурный поток. Так что имею представление, каково это, – сказала я строго.

– Ну да, конечно, ты должна меня понимать. Ты ведь не раз бывала в таких ситуациях.

– Не раз.

– А вот я впервые, и мне хочется всему миру поведать, какое это счастье – обрести спасение.

– Должна тебя разочаровать. Ты еще не на берегу.

– О чем это ты? Хочешь сказать, что мне надо все бросить и бежать куда глаза глядят?

– Думаю, тебе не стоит терять время в поисках журналиста, надо обратиться в соответствующую инстанцию со всем твоим компроматом, а потом уже бежать куда глаза глядят.

– Извини, не могу, – категорично заявил Гоцульский, – лучше я еще потопчусь по щиколотку в воде, а потом, если других вариантов не будет, сделаю так, как ты советуешь.

– Дело твое, – отмахнулась я. Футболка зацепилась за какую-то ветку, и ткань затрещала, обнажая мою грудь. – Тьфу ты! – Я попыталась закрепить оторванный лоскут, но у меня это плохо получилось.

– Возьми мою рубашку, – неожиданно предложил Станислав. Он стянул с себя рубашку и прикрыл мои голые плечи и грудь.

– Спасибо, – я с улыбкой взглянула на него.

– Знаешь, ты очень красивая, – огорошил он меня комплиментом. – Раньше я не решался сказать тебе это, а теперь вдруг подумал: если не скажу – совершу большую ошибку.

– Стас, у меня лицо разбито, глаз опух, о какой красоте ты говоришь?

– Я говорю не только о лице, а о тебе вообще. Ты красива и душой, и телом. Даже сейчас... – Он, смущаясь, отвел взгляд в сторону.

– Спасибо, Стасик, за теплые слова. – Лирическое настроение Гоцульского надо было пресекать, а всю энергию направить в нужное русло. – Давай поговорим о моих достоинствах в другой раз, когда все закончится. А пока нам надо спешить, пошли. – Я снова шагнула вперед, раздвигая заросли кустарников.

Еще минуты три мы шли молча. Станислав не решался сказать что-либо, он чувствовал себя неловко после своего признания. Затянувшуюся паузу нарушила я:

– Стас, признайся, ты много денег своего шефа прикарманил?

– Женя, ты что? – занервничал Гоцульский. – Я ничего не прикарманил. Я заработал.

– Да? И много ты заработал?

– Какая разница? – обиделся он.

– Извини, я не ради праздного любопытства спрашиваю, а для дела. Ты ведь теперь безработный...

– Боишься, мне нечем будет заплатить тебе? – еще больше обиделся он.

– Не в этом дело. Как ты дальше жить собираешься? На что жить и, самое главное, где? Полагаю, после всего случившегося придется сваливать из Тарасова.

– Я и свалю. Место для отхода уже готово.

– Ну, тогда все в порядке, – с мнимым безразличием ответила я.

– А ты сомневаешься, что я только ради мести связался с Левицким? Думаешь, еще и нажиться за его счет хотел?