камни гранил – я же на Урале срок отбывал. Любил он нам по вечерам разные байки рассказывать, да так, что заслушаться можно было. Заинтересовался я и потом частенько рядом с ним сидел, а он работает и попутно рассказывает о камнях – как их гранят, как подделывают, как отличить настоящий бриллиант от циркона или рубин от шпинели, как разобрать, настоящее золото перед тобой или, например, бериллиевая бронза. Словом, прошел я рядом с ним полный курс начинающего ювелира. Так что я с первого взгляда понял – фуфло все это, – он кивнул на пакет.

– Но Андреев у меня на глазах все это у своей жены отобрал! – воскликнула я. – Не стала бы она подделки носить!

Я пристально смотрела на него, и мысли у меня в голове роились самые разные, в том числе и очень для Галкина нелестные. Наверное, он правильно меня понял, потому что усмехнулся и сказал:

– Я, конечно, не эксперт, таких высот не достиг, но цацкам этим – минимум года три от роду.

Вот тут я призадумалась уже всерьез! Вариантов было два: или Клавдия Петровна почему-то заказала имитацию и, спрятав оригиналы, носила именно подделки, или сам Андреев постарался и подменил настоящие драгоценности фальшивыми.

– Как вы думаете, Валерий Николаевич, Андреев об этом знает? – наконец спросила я.

– Узнал, – кратко ответил Галкин и, сжалившись надо мной, добавил: – И здорово по этому поводу бесился.

– То есть он думал, что они настоящие? – уточнила я.

– Да, и такой парад щедрости устроил, когда дал их Ларе поносить! – тихонько рассмеялся он. – А я только глянул на них – и сразу все понял. Сказал ей, она ему передала. Андреев не поверил и потащил Лару к ювелиру, а тот подтвердил, что это имитация. Работа, конечно, хорошая, но никакой ценности не имеет. Только все равно Ларе пришлось эти побрякушки носить, чтобы никто не догадался.

– Странно, – заметила я, решив, что еще обязательно вернусь к этой теме, и недоуменно сказала: – Но я видела на Ларисе изумруды, и они были, по-моему, настоящими!

– Ну, теперь-то ей зачем подделки носить, когда Андреева на работе нет? – спросил он.

– Значит, они действительно настоящие! – удовлетворенно констатировала я. – Слава богу, а то я уже усомнилась в своем здравом уме. Это вы ей подарили?

– Хочу, чтобы у нее память обо мне осталась, – объяснил он.

– Но это же безумно дорого! – воскликнула я.

– Добрая память дороже! – возразил он.

Тут у меня в голове опять кое-что сложилось, и я заметила:

– Хотя не так уж и дорого вам это обошлось. Отбывали-то вы на Урале, где изумруды водятся. Как они к вам попали, не знаю, а гадать не привыкла, да и не мое это дело. На зоне вам их огранил тот ювелир, о котором вы так тепло отзывались, да и еще и эскиз наверняка сделал, и вы привезли камни сюда. Вы, Валерий Николаевич, сказали, что у вас тут было кое-что припрятано, думаю, в том числе и золото. Вот и получается, что только за работу вы и заплатили, – сделала вывод я. – И кажется мне, что это не единственный имеющийся у Ларисы гарнитур. Скорее всего, именно этим, вкупе с деньгами Андреева, она и собиралась заплатить за фиктивный брак, чтобы уехать в Германию и потом вывезти туда вас.

– Оставьте ребенка в покое, – очень серьезно предупредил меня Галкин. – Она, бедненькая, и так не знала, в какую сторону бежать и в какую дверь стучаться, чтобы меня спасти. Не усложняйте ей жизнь!

– Да она сама себе ее усложняет, – возразила я, сделав вид, что не поняла скрытую в его словах угрозу. – Вы знаете, почему я вас с ней заподозрила? Потому что она в своем последнем письме этому немцу написала, что у нее будет богатое приданое. Откуда она взяла бы, если это – не наследство Андреева? Кстати, вы знаете, что он изменил завещание? И вполне может быть, что в пользу Ларисы?

– Нет, она здесь ни при чем, – ответил Галкин.

– То есть не в ее пользу завещание? – уточнила я, и он кивнул. – А в чью? – быстро спросила я, но он просто пожал плечами, а ведь знал, я была уверена, что знал! – Хорошо, не хотите говорить – не надо! Но ответьте мне хотя бы: приданое-то откуда могло у нее взяться? Дайте мне уйти из вашего дома со спокойной душой! – попросила я.

– Ладно! – согласился он. – Отец Лары объявился. Вспомнил наконец, что у него дочь от первого брака имеется, когда его машину подорвали и вся его семья погибла, а он сам в больнице последние дни доживал. Счастье его, что помер уже! – очень нехорошим тоном сказал Галкин. – В начале октября нанятый его адвокатом частный детектив – вроде вас – из Питера приезжал и Алку искал, а нашел Лару. Поговорил я с ним, выяснил, что к чему, и оказалось, что отец ее не больно-то своих компаньонов и партнеров жаловал, вот и указал в завещании, что, если дочь в течение полугода не найдется, все его состояние отойдет Фонду защиты дикой природы. Только адвокат малость ошибся – он-то думал, что на девочку глупенькую напал, за свои услуги такую цену заломил, что у нее практически ничего не осталось бы, а тут я нарисовался. Слетали мы с Ларой в Питер, она тест на ДНК сдала, и ее родство с отцом подтвердилось. А мне с разными людьми сидеть приходилось, и питерцы там тоже были. Поговорил я кое с кем, и окоротили мы адвокатишку! Вот вам и все объяснение.

– И велико ли наследство? – полюбопытствовала я.

– Праправнукам Лары хватит, – ответил он. – И деньги все чистые, что здесь, что за границей. Так что отстегнула бы она немцу, есть что ему дать!

– Значит, вы теперь с ней сможете уехать? – спросила я.

– Да, загорелась она меня в Швейцарию отвезти – вроде там санатории хорошие есть. Только вряд ли это поможет, – вздохнул он.

– Как звали отца Ларисы? – на всякий случай спросила я.

– Проверить хотите? – усмехнулся Галкин. – Ну, проверяйте! А звали этого подонка Бродилин Павел Дмитриевич. Вот и добродился!

– И когда он умер?

– В конце ноября полгода тому будет, – ответил он. – Только я вас попрошу никому ничего не говорить, – сказал он, но вот просительных интонаций в его голосе начисто не было. – А то сами знаете, как к богатым наследницам относятся. Еще приключится с ней что-то нехорошее, не дай бог, а мне бы этого очень не хотелось.

– Не волнуйтесь, я не из болтливых, тем более что к моему делу это никакого отношения не имеет, – успокоила его я. – Значит, Лариса скоро вступит в права наследства, – сказала я. – Валерий Николаевич, а зачем вы так усиленно искали бомжа по прозвищу Кефир, и как раз в тот день, когда машина Андреева во дворе подорвалась, а сам Кефир убыл в неизвестном направлении?

– Охранники – люди подневольные, – хмыкнул он. – Мне приказали, я и искал.

– А кто вам приказал, вы мне, конечно, не скажете, – вздохнула я.

– Да я не помню уже, – отговорился он. Врал, голову даю на отсечение, что врал!

– О судьбе Клавдии Петровны Андреевой вы ничего не знаете? – спросила я.

– Видел я ее несколько раз, слышал, что женщина она хорошая, а больше ничего не знаю, – ответил он.

– У меня к вам последний вопрос на эту тему. Валерий Николаевич, что именно Лариса в водку Андрееву подмешивала? Наркотики? – спросила я, потому что кое-какие основания для этого вопроса у меня имелись – Ершов во время нашего разговора в кабинете Маркина проболтался.

– Вы сами-то соображаете, о чем спросили?! – Его глаза тут же превратились в два ружейных ствола. – Да никогда в жизни она бы с наркотой не связалась! Это снотворное было, чтобы этот гад уснул и к ней не лез! Ее же от него наизнанку выворачивало!

Теперь, когда для меня больше не осталось ни одного темного пятна в этой истории и картина окончательно сложилась, можно было приступать и к основной цели моего визита. Я положила на столик свою визитную карточку и сказала:

– Валерий Николаевич! Я вас прошу, выслушайте меня внимательно и не перебивайте, потому что речь пойдет о вещах очень серьезных. Я знаю правила поведения таких людей, как вы, и поэтому понимаю, что для вас помощь следствию неприемлема. Но я вам все-таки разложу всю ситуацию на составляющие, а вы уж сами решаете, стоит ли вам рисковать жизнью Ларисы или нет. Итак: в силу ряда обстоятельств Лариса связалась с Андреевым. Что он собой представляет, как обращается с людьми – мне известно, но он еще и очень невоздержан на язык, причем не только в плане ругательств. В пьяном виде, и не только в нем, он