Стараясь сохранить хладнокровие, Венявский продолжал играть, но собака не оставила его в покое, а ее огромная морда следовала за движениями руки скрипача. Наконец, Александр II, смотревший с улыбкой на эту сцену, сжалился над артистом и спросил его: «Венявский, не мешает ли тебе собака? – Ваше Императорское Величество, – пробормотал выбившийся из сил артист, – боюсь, что я ей мешаю. Государь рассмеялся и отозвал собаку»⁴⁹⁶. Судя по воспоминаниям, этот ньюфаундленд прожил рядом с императором более 10 лет. На фотографии, сделанной в Царском Селе, ньюф Милорд лежит у ног Александра II и императрицы Марии Александровны.

Удивительно, но царские дети могли завести себе собаку только с разрешения родителей. Даже взрослые, имевшие собственный штат слуг. Когда в июле 1877 г. 17-летнему младшему сыну Александра II – Павлу Александровичу мать позволила завести пуделя, он был в таком восторге, что даже немного покурил⁴⁹⁷.

После смерти Марии Александровны (1880) и Александра II (1881) их собаки остались доживать свой век в

Егермейстерской конторе. За их личными собаками продолжали ухаживать. Так же как и при жизни хозяев. До 1880 г. собак Александра II лечил ветеринар Конюшенного ведомства Лукин. Медикаменты для собак отпускались из Придворной аптеки бесплатно. Если собака заболевала, то она содержалась до выздоровления на квартире ветеринара. При этом ее содержание оплачивалось из так называемых «комнатных денег» императора, так, в 1879 г. ветеринару заплатили 12 руб. 80 коп.

После смерти Александра II некоторые слуги из дворцовой челяди попытались «заработать» на собаках погибшего царя. В 1882 г. ветеринар Кривцов представил счет из частной аптеки Царского Села на лекарства для собак Александра II на сумму в 40 руб. 92 коп. А егерь XIV класса Сухопаров представил счет «на прокорм собак» с января по май 1882 г. на сумму в 148 руб. 50 коп. По тем временам это были достаточно большие деньги. Министр Императорского двора И.И. Воронцов-Дашков, которому доложили об этом скандально-щекотливом деле, распорядился оплатить счета, а затем забрать у егеря собак и «передать, на общем основании, на руки егерям, за плату 5 руб. в месяц»⁴⁹⁸.

Александр III унаследовал страсть отца к охоте, и псовую императорскую охоту сохранили. Придворная охота, с 1857 г. базировавшаяся в Гатчине, только выиграла, после того как в марте 1881 г. Александр III сделал Гатчинский дворец своей постоянной резиденцией. Близ дворца в Мариенбурге отстроили Егерскую слободу с образцовой псарней.

У Александра III, как и у Александра II, была своя «личная» собака. В июле 1883 г. матросы крейсера «Африка», вернувшегося с Тихого океана, подарили царю Александру III камчатскую лайку, ставшую любимой собакой в семье, которую так и назвали Камчатка. О ней сохранилось множество записей в детских дневниках великих князей и княжон. Белая с подпалинами лайка Камчатка на годы стала верным спутником царя. На одной из семейных фотографий императрица Мария Федоровна снята с молодой Камчаткой.

М.А. Зичи. Лист из серии «Путешествие императора Александра III и императрицы Марии Федоровны на Кавказ. 1888 г.». 1892 г.

Камчатка сопровождала царя везде. Собака ночевала в императорской спальне в Аничковом дворце, вызывая недовольство врачей, сопровождала царя в его плаваниях на императорских яхтах. Своя собака была и у его жены, императрицы Марии Федоровны, звали ее Типа.

Ксения Александровна с Камчаткой

В переписке Александра III довольно часто встречаются упоминания о собаках, которых он так любил. В марте 1885 г. император писал своему старшему сыну из Аничкова дворца: «После этого я уныло гулял с Камчаткой и Типом в нашем саду и ковырял, от скуки, снег палкой»⁴⁹⁹. Особенно блаженствовала Камчатка в пригородных резиденциях, где были огромные парки. Но настоящий праздник для породистой камчатской лайки наступал, когда хозяин выезжал на охоту. В сентябре 1886 г. Александр III писал сыну из Спалы: «Камчатка наслаждается, когда привозят дичь после охоты и накидывается в особенности на зайцев, потому что легче с ними справиться, но и оленям тоже достается от нее и, несмотря на то, что они выпотрошены, она все-таки ухитряется вытаскивать что-то из нутра и немедленно проглатывает»⁵⁰⁰. На содержание и лечение «личных» императорских собак ежегодно отпускались казенные средства⁵⁰¹.

В октябре 1888 г. царская семья, возвращавшаяся из Крыма по железной дороге, едва не погибла в железнодорожной катастрофе. Александр III и его близкие чудом остались живы под обломками вагона- столовой. Они были с ног до головы залиты кровью погибших лакеев, искренне считая спасение чудом. Но в этой катастрофе погибла любимая собака императора Камчатка. Ее тело привезли в императорскую резиденцию в Гатчинском дворце и похоронили в Собственном Его Императорского Величества саду, под окнами комнат Александра III. Пирамидка над могилой собаки повторяла облик обелисков, созданных еще в 1840-х гг. архитектором Менеласом в Царском Селе.

На пирамидке по традиции выбита кличка собаки и годы ее жизни рядом с императором. Когда в 1891 г. умерла Типа императрицы Марии Федоровны, ее похоронили поблизости от Камчатки.

Александр III очень горевал по любимой собаке. В память о Камчатке он сохранил ее ошейник. В описи вещей в Уборной Александра III в Гатчинском дворце под № 2533 значился «Ошейник собачий. Кожа, медь. Длина 0,51, с кольцом и медной дощечкой – Камчатка»⁵⁰². На стене находилась акварель придворного художника М. Зичи с надписью: «Камчатка. Раздавлена при крушении Царского поезда 17