Он шел по весеннему городу, не узнавая его. Громадные многоэтажные монстры, выраставшие с ужасающей быстротой, грозили захватить город и установить в нем свою диктатуру. Многоэтажные свирепые постройки хаотически расположенные на всей территории нового города, совершенно непохожего на прежний, спокойный и заботливый, напугали Малика Гафура, вышедшего из дому в этот весенний ласковый вечер, в надежде проснуться после зимней спячки и вновь ощутить себя молодым и сильным. Он не переставал оглядываться по сторонам. Он не узнавал улиц, знакомых с детства, не мог почувствовать прежний аромат, и внезапно очевидная и от того еще более пронзительная мысль посетила его. Он вдруг подумал, что уже не молод. Первый признак уходящей молодости: он становится брюзгой и ностальгия по прежней жизни, прежнему городу начинает глодать его душу. Ничто не радовало Малика весенним вечером. Ни трава, пробивавшаяся сквозь бетон, вопреки бесконечным попыткам людей загнать ее в подземелье, ни птички, прилетевшие в железобетонный город, ни красивые девушки, весной становившиеся дразняще привлекательными. Он бесцельно слонялся по незнакомым улицам и с каждой минутой чувствовал себя все несчастнее. Горестные мысли о проходящей жизни, так и не подарившей несказанной удачи, маячившей столько лет перед глазами, были прерваны звонком мобильника. Малик посмотрел на табло, номер не высветился на экране, отвечать не хотелось, и он отключил аппарат. Проходя сквозь извилистый лабиринт улочек, застроенных когда-то одно-двухэтажными трогательными домами, он то и дело натыкался на строительные площадки, котлованы, отбиравшие у престарелых домов их законные владения. Он представил, как не позже, чем через несколько месяцев, на месте прежних домишек вырастут посеянные зубы дракона — новые железные солдаты. На одной из улочек, идя по узкому тротуару, он наткнулся на девушку, непонятно почему неподвижно стоявшую в пыли, окутавшей плотной завесой очередную стройку. Она застыла в горестном созерцании и не могла оторвать взгляда от полуразрушенного старинного дома. Фасад дома был снесен, и с улицы просматривалась внутренняя сторона, лишенная перегородок и перекрытий. Где-то остались обрывки обоев, пестрела выгоревшими пятнами облупившаяся краска. Призраки ушедших в былое событий и людей глядели со стен разрушенного дома. Малик внимательно посмотрел на девушку, вообразил что она могла чувствовать. Девушка заметив любопытный взгляд Малика, очнулась и решительно пошла вперед. Малик проводил ее взглядом и подумал о том, что лет пять назад он обязательно попытался бы завязать знакомство, повздыхал, но не успел огорчиться; в тишине снова раздался звонок. Малик удивился, точно помня, что телефон отключен. Недоумевая, он вытащил трубку из кармана, взглянул на табло и вздрогнул. На экране отключенного мобильника появилось четкое изображение странной физиономии. Удлиненное бледное лицо с оттопыренными ушами и черными немигающими глазами с огромными зрачками глядело на него. Малик машинально спросил изображение, почему-то не сомневаясь, в том, что ему ответят:

— Кто ты?

— Не все ли равно?

Малик не удивился и тогда, когда услышал в ответ механический, лишенный всяких интонаций голос.

— Как ты смог до меня дозвониться, ведь телефон отключен?

— Спроси что-нибудь поинтереснее, например как ты предполагаешь выбираться из …, - голос помолчал и продолжил совсем тихо, — из дерьма.

— Простите, как Вы сказали? Откуда выбираться?

Лицо странно задергалось. Малик не сразу догадался, что незнакомец смеется.

— Оттуда! Из кошмара!

— Вы меня с кем-то перепутали, — Малик вздохнул, — я не могу сказать, что все в моей жизни распрекрасно, но будет неправдой утверждать, что все так уж плохо!.

Разговаривая с незнакомцем, Малик продолжал идти по узкой улочке, стараясь не свалиться в канаву, идущую вдоль тротуара. Подняв глаза, он наткнулся на тот же полуразрушенный дом и девушку, в оцепенении стоявшую перед ним. Малик повертел головой, пытаясь определить, в каком направлении он двигался. Решив про себя, что ходил по кругу, он остановился рядом с девушкой. Незнакомец с экрана телефона продолжал вещать:

— Иди вперед! Не смотри по сторонам! Не отвечай ни на какие провокации! Как можно меньше общайся! И самое главное! Не забывай: ты в чужом городе. Твой город ушел в прошлое вместе со старыми домами и прежней жизнью. Ты сейчас находишься не просто в чужом, ты живешь, сам того не ведая во вражеском городе. Я поставил эксперимент и вижу, что он удался. Никого не слушай и никого не жалей!

— Кто ты? Чего тебе от меня нужно? Почему ты вмешиваешься в мою жизнь?

Малик закричал и невольно обернулся на девушку. Она вскинула на него печальные глаза и стала таять вместе с разрушенным домом. Малик раскрыл рот от удивления. Соседний недостроенный громаднейший дом вдруг покачнулся, одна из балок, криво висевшая на самой верхотуре оторвалась и понеслась со страшной скоростью на Малика. Он едва успел отскочить и тут же упал в канаву. Больно стукнувшись головой, Малик потерял сознание и неизвестно сколько времени пролежал на дне канавы. Когда он пришел в себя, первое, что он увидел — низко висящие над ним звезды, мерцающие холодным светом. Ему даже показалось, что одна из них вдруг качнулась и стала медленно двигаться к Земле. Малик попытался подняться, ойкнул несколько раз, ощутив пронзительную боль, и с трудом встал на ноги. Прихрамывая, он побрел в сторону оживленной улицы, в надежде сесть на какой-нибудь автобус и вернуться домой. С трудом дойдя до улицы, похожей на главную магистраль, преуспевающего, зажиточного села, он остановился в толпе людей, одетых исключительно в черный цвет, очень напоминающих ворон. Странное впечатление от когда-то изысканного проспекта, сияющего многочисленными огнями и монолитными домами. Огни и дома были те же, но что-то неуловимо изменилось. Неопрятные тротуары, асфальт, положенный неровно, многочисленные стада мини автобусов, не подчиняющиеся никаким правилам уличного движения и главное люди. Бесконечно пререкающиеся, озлобленные, уставшие с самого раннего утра неулыбчивые люди ходили по этому проспекту и всем другим улицам завоеванного ими города.

Малик, который раз пережевывал свои невеселые размышления, как вдруг к нему подбежал один из них и вежливо, в его понимании, обратился к Гафуру:

— Слушай друг, как там тебя, ты бы мог одолжить свою мобилу? Мне только на минутку, позвонить. Я сразу же верну тебе твою трубку. Я же понимаю, денежки капают. Все мы сейчас считаем наши кровные денежки. Да ты не беспокойся, я тебе заплачу. Сколько наговорю, столько и заплачу. Я тариф знаю. Незнакомец развязно подмигнул Малику.

Тот молча протянул незнакомцу трубку. Человек усмехнулся, набрал номер, который он, видимо, выучил наизусть совсем недавно, потому что, при наборе он шевелил губами, вспоминая каждую последующую цифру. Громко повелительным тоном прокричал в трубку, что «он ждет до полуночи, а дальше пусть обижаются на себя. Все будет так, как договаривались». Человек разъединился с невидимым собеседником и с той же усмешкой вернул Малику трубку, не забыв сунуть ему в карман мелкую купюру. Малик не успел что-либо ответить незнакомцу и вернуть ему его деньги, такие неуместные в подобном случае.

Деньги казались Малику неуместными во многих случаях. Он не переставал удивляться тому, как люди в новом городе обращались с деньгами. Деньги для них были самым главным мерилом личности. Человек, умеющий зарабатывать деньги, мог позволить себе все. Он становился эталоном для общества; никто более не заботился об устаревших, ставших ненужным хламом и так восхваляемых прежде «моральных ценностях». Они ушли в прошлое.

Малик засунул руку в карман, с недоумением вытащил скомканную мелкую купюру и брезгливо выбросил ее. Он не смог объяснить себе, почему он поступил таким образом. Он перестал задавать себе вопросы, будучи уверенным, что он не сможет, при всем желании, вразумительно ответить. Придя домой, он улегся в одежде на кровать и уставился в потолок, раздумывая над странным сегодняшним собеседником.