виновника преступления.

Итак, помимо двоих существующих подозреваемых необходимо заново проверить и господина Ручина, гениального техника, столь недвусмысленно обвиненного Гурьяновым в нелояльном отношении к «Лучу» и Глебу Денисовичу Шолонскому. Жаль, что причины в отчетах главбуха не указаны. Но ничего, я разберусь.

Вернув все в прежнее состояние и отряхнув ладони от серой пыли, я осмотрела оставшуюся часть комнаты в поисках тайников, проверила кухню и санузел и, не обнаружив ничего интересного, покинула квартиру бухгалтера.

А отправилась я к коттеджу Масловой, который не удосужилась до сих пор осмотреть.

Домой я возвращалась около девяти вечера, при холодном тускло-желтом свете уличных фонарей. Усталая и злая, потому что так и не удалось раскрыть дело, я ехала по вечерней улице и курила, одной рукой удерживая руль.

У Масловой чертежей или их копий я также не обнаружила. Ее загородный домик нагонял тоску своей безумной яркостью. Я бы в такой обстановке просто взбесилась — сочетание совершенно несочетаемых цветов, беспорядочное смешение стилей. Я, конечно, не специалист по интерьеру, но подобная безвкусица нагоняет тоску. Впрочем, сама Людмила должна великолепно гармонировать с обстановкой — такая же яркая и безвкусная баба.

Ручин. Загадочная фигура в нашей истории. Интересно, почему это он не переносил Шолонского? Вот в чем вопрос. С этим типом вообще бездна странностей. Мне припомнилось, что рассказывал Кармишин: Глеб Денисович пытался наладить контакт с Ручиным, потому как тот — великолепный техник. Но Игорь Юрьевич оказался крепким орешком. Почему же они конфликтовали?

На всякий случай я еще раз позвонила Кире. И в очередной раз оторвала его от работы. Поэтому он, потеряв терпение, заявил, что новых сведений не появилось, а если появятся — позвонит мне сам. После чего одумался, извинился за резкость и пожаловался на полный завал в делах.

Потом я набрала номер рабочего телефона своего клиента. После нескольких долгих гудков автоответчик сухо заявил женским голосом: «Фирма „Луч“. Оставьте сообщение после сигнала». Здесь все ясно.

Порывшись в кармане, что оказалось делом не простым, ведь приходилось еще при этом удерживать руль, я нашла визитку Кармишина и набрала номер его домашнего телефона.

— Слушаю, — раздался удивительный голос заместителя директора фирмы «Луч».

Черт, когда разговариваешь с Александром Николаевичем по телефону, кажется, что он — секс- символ Голливуда, настолько обаятельно звучит его голос.

— Александр Николаевич, это Татьяна Иванова, — кратко представилась я. — Извините, что так поздно.

— Таня, добрый вечер, — растягивая слова, произнес Кармишин. — Вам что-нибудь удалось узнать?

— Кое-что, — расплывчато ответила я. — Александр Николаевич, ведь Игорь Ручин, техник, одно время работал в вашей фирме?

— Да, я слышал об этом, но тогда не занимался административными делами, поэтому точно не могу вам сказать, — откликнулся Кармишин. — Кстати, чертежи можете не искать — наши техники постарались и почти довели все до ума.

Родная и знакомая дорога, по которой я сейчас ехала, вела к центру города, где располагаются и моя квартира, и центральный офис фирмы «Луч». И пока я не знала точно, куда направлюсь. Предположения были — не более. На последнюю реплику Кармишина я обратила мало внимания, потому что знала — я доведу дело до конца, обнаружу и похитителя чертежей, и убийцу. В этом заключена своеобразная сыщицкая этика.

— Вы не знаете, были ли между Ручиным и Глебом Денисовичем разногласия? — поинтересовалась я.

Фонари по-прежнему скользили мимо моей «девятки», и свет их отражался на талом снегу и бликовал на грязевых разводах дороги. Редкие машины обгоняли меня, лихо обдавая радужной грязью.

— Я не знаю, Танечка, — с сожалением сказал Александр Николаевич. — Если бы знал — рассказал бы вам об этом гораздо раньше. В последнее время Глеб пытался привлечь Ручина в качестве сотрудника, но тот сопротивлялся. Может быть, виной тому и давняя неприязнь, а может, что-то еще, другое. Я не в курсе.

— Как вы думаете, в компьютере или в документации Шолонского могли сохраниться упоминания о Ручине? — не отставала я.

— Полагаю, да, — после недолгого раздумья ответил Кармишин. — Думаю, какие-то сведения обязательно есть.

— Могу я просмотреть файлы в компьютере Шолонского и его документацию? — Наконец я решила, куда теперь следует отправиться. Кофе, ванна и ужин подождут, дело интересовало меня больше. И брала досада — а вдруг я с самого начала увлеклась ложной версией?

— Да, разумеется, — с легким недоумением откликнулся Кармишин. — Когда вам будет удобнее, Таня, у меня есть коды от компьютерных программ, которые использовал Глеб. И, разумеется, к его документам я также имею доступ.

— Александр Николаевич, мы можем встретиться прямо сейчас? Не хотелось бы терять время, — призналась я. И услышала ответ, на который надеялась: — Конечно, Танечка, подъезжайте к центральному офису «Луча», я буду вас ждать. Скажете охранникам, что ко мне, вас проводят. Думаю, я доберусь раньше. Но может быть, за вами заехать?

— Спасибо, не стоит, — отказалась я и порулила к зданию фирмы «Луч». Говорить, что звоню из машины, не стала — зачем Кармишину лишние сведения?

Хоть бы уже удалось прояснить фигуру Игоря Ручина. Конфликт из-за денег? Не думаю. Судя по бухгалтерским отчетам, зарабатывал он не так уж мало. Тогда что?

Ладно, разберусь.

Оставив машину на стоянке, я подошла к зданию, в котором располагалась фирма «Луч». Мрачно темнели окна на фасаде, на стеклах еле заметно бликовали фонари. Зато выложенная плитками площадка перед входом была ярко освещена множеством ламп.

Я приблизилась к стеклянному входу и потянула на себя дверь. Войдя в холл, увидела, что ко мне несутся два мощных типа, похожие на бандитов.

— Куда идем? — процедил один из них, мрачно рассматривая меня с ног до головы. По мере продвижения его глаз вверх лицо типа светлело, наполняясь необъяснимым удовольствием.

— К Александру Николаевичу Кармишину, — мягко ответила я, улыбаясь, и попыталась протиснуться мимо мордоворота. Второй парень тут же заступил мне дорогу и молча уставился в пространство.

— Цыпочка, поздно уже. — Тип с квадратной рожей не желал от меня отвязаться.

Я хмуро бросила:

— Я к Кармишину. — И более резко добавила, смерив верзилу презрительным взглядом: — Он меня ждет.

— Александр Николаевич? — с оскорбительным подтекстом осведомился другой парень, явно не намного умнее первого, с узким лбом и ежиком рыжих волос, прямо-таки горевших под черной кепкой типа «кавказец на базаре».

Я вскинула голову и решила — если только этот тип протянет граблю к моей драгоценной персоне, у него будет на одну конечность меньше. Вот только на какую — я еще не знаю. Не решила.

— Вы не могли бы наконец пропустить меня в здание? А если подозреваете в шпионаже и терроризме, то просто проводите к Александру Николаевичу… — с убийственной вежливостью произнесла я, уже едва сдерживаясь.