Монастыря, то она не преминула бы информировать своих хозяев о действительном положении вещей.

— Возможно, Крыса и информировала об этом противника,— заметил я,— Но они специально подливают масла в огонь, дабы разжечь ненависть к миролюбивой политике нашей страны. В конце концов дезинформация всегда оставалась мощным орудием про­паганды!

Челюсть, поразмыслив, согласился со мною, и на этом разговор о «Саперах» закон­чился.

— Что вы об этом думаете? — Великий волшебник Гудвин из Канзаса сузил глаза и вытянул нос, словно хотел вынюхать мои мысли.

Я даже удивился такой прыткости Центра, просто феерической оперативности, раз­рушающей мои представления о ритме монастырской работы. Я сразу усек, что Центр внял моей просьбе и подбросил реальное дело, способное поднять доверие к Алексу до высочайшей планки. Но как это все будет выглядеть?

— Надо дождаться встречи… решение самого высокого уровня, вы сами видите, что меня к этому делу они не привлекали, да и роль мне отвели, как я понимаю, подсобную. Очевидно, Центр вел переговоры с ирландцами по другим каналам.

— В каком районе «Грот»?

— В районе доков, кажется, вест–индских…

— Прекрасно. Проводите встречу и сразу же свяжитесь со мной. Теперь о Ландере. Вы на него подействовали, спасибо! Во всяком случае, пить он перестал[64]. Хотя мы обес­покоены состоянием его нервной системы.

— Куда вы спешите, Рэй? Никуда он от вас не уйдет со своими секретами! Дайте ему привыкнуть к обстановке, успокоиться — и он сам забудет о своей присяге!

— Согласен. Скоро мы его устроим в одну эмигрантскую газетенку, пусть работает там под чужой фамилией, а потом видно будет… Мы готовы на обмен семьи. В нашей тюрьме сидит шофер вашей легальной резидентуры, задержанный вместе с двумя сотрудниками во время встречи с одним служащим «Дженерал моторс». У них были дипломатические паспорта, а ему, бедняге, не повезло… Мы готовы пойти на этот жест, поскольку он отвечает американской позиции по правам человека.

— Очень разумно! — согласился я, еле сдерживая раздражение. Права человека! Ненавижу эту американскую брехню! Будто Хилсмен не стрелял в безоружных во время войны во Вьетнаме, предварительно натренировавшись на овцах, одетых в шинели мекленбургского производства! А кто поставлял оружие «отрядам смерти» в Бразилии, перестрелявшим не одну сотню людей? А кто готовил покушения на Фиделя? Кто хлопнул Че Гевару? Так что нечего качать права, нечего искать соломинку в чужом глазу, не видя в своем и бревна!

— Будем считать, Рэй, что с Юджином все в по­рядке и моей помощи больше не требуется…

— Ну зачем же так? — От Хилсмена не укрылась моя обида, когда меня, словно пешку, сбросили с доски после триумфального возвращения вместе с Юджином из Каи­ра.— Вы оказываете на него благотворное влияние… он очень тепло о вас отзывается! Кроме того, нам постоянно нужна информация о его настроениях…— Черт возьми, слов­но с Центром сговорился! Тот тоже долдонил об этом. Нет, дорогие друзья, катитесь вы подальше, не нужен мне ваш «Конт», у меня свои задачи, валяй, Челюсть, бери лыжи, закутай свои мрачные уши в шарф, не забудь диппаспорт, садись в лайнер и сам заним­айся этим делом.

25 сентября, согласно указанию Центра (скажи, Чижик, когда–нибудь выветрится из меня этот окостеневший стиль или так я и отдам концы согласно воле Центра?), я вышел на встречу с таинственным представителем в районе вест–индских доков, в небольшом парке около ветхого паба «Остров весе­ лья».

Шел я беспечно и легко, как на свидание с любимой девушкой, и сразу же увидел, что все вокруг уже обставлено наружкой: в ста ярдах от паба двое работяг со специаль­ной машины обстригали деревья — по их нетрудовым рукам и лоснившимся шеям я по­нял, что это стационарный пост, возможно, с телесистемой замкнутого контура, позволя­ющей не только наблюдать слияние в шпионских объятиях, но и прослушать весь разго­вор.

Не успел я развалиться на скамейке, как из правой стороны парка, словно из небы­тия, вывалилась и быстро покатилась ко мне фигура в просторной болонье, прикрытая сверху игривой шляпой с пером, какие носят легкомысленные тирольские стрелки (этими безыдейными импортными шляпами уже несколько лет заваливали прилавки Меклен­бурга). Ба! Знакомые все лица! Дорогой Евгений Константинович, милый Болонья! Как ваши бородавки? Физкульт–привет! Я даже затосковал по тому заброшенному городку, где ухабы и белье на веревках, где торжественно и оскорбленно стоят поруганные церкви и ютятся перекошенные домишки. Салют, Болонья, как поживает торговец медом и первый любовник города Зальцведеля Семен? Привет, Болонья, ты в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес, а там ты районная опора власти. Какими судьбами занесло тебя в суровый Альбион?

Лицо его выражало решимость человека, готового немедленно прикрыть грудью дот:

— Извините, как мне проехать в Челси? Спрошено было на таком жутком английс­ком, что если бы я не знал Болонью, то принял бы его за загулявшего голландского матроса.

— Лучше автобусом номер семьдесят два… Болонья посмотрел на часы, мы широ­ко, по– мекленбургски улыбнулись друг другу, и он плюхнулся на скамейку, оглушительно шурша пластиком.

— Очень рад вас видеть! Все о'кей! Я очень тщательно проверялся, ничего подозри­тельного нет. На подходе Семен проводил за мной контрнаблюде­ние…

— Семен?!

— Тот самый Пасечник, помните? Знаете, он женился… Впрочем, здоровье у него железное…

— Давайте прогуляемся по парку! — И мы повернулись спинами к направленным микрофонам стационара, о котором Хилсмен не счел нужным меня предупредить, и за­шагали по аллее.

— Извините меня, Алекс, но я буду очень краток. Прежде всего сориентируйте меня по обстановке. В каком состоянии тайники «Рассвет» и «Темница»? Вы их проверяли?

— А много ли у вас «пива»?

— Всего два ящика, весом по пятьдесят килограммов.

— А какая там марка «пива»?

— Я не знаю. Моя задача сводится лишь к транспортировке.

— Тайники представляют из себя две глубокие ямы, они находятся в пригородном лесу, хорошо замаскированы. Отличные тайники!

Тайники привели в восхищение даже Хилсмена, с которым мы провели их инспек­цию накануне.

— Как вам удалось отыскать такие ямы? — удивлялся Рэй.— И зачем вам такие огромные?

— На случай обострения обстановки, Рэй! Будем складывать туда трупы убитых црушников!

Он не среагировал на мой черный юмор, с юмором у волшебника Гудвина было ту­го, да и кто мог тут соперничать с Алексом, кроме Оскара Уайльда и Марка Твена?

Болонья внимательно выслушал мои описания тайников и даже сделал себе помет­ки в блокноте.

— Под каким прикрытием вы сюда прибыли? — поинтересовался я.

— Мы с Семеном работаем на нашем торговом судне, которое сейчас стоит на ре­монте рядом с Тилбури.

— На какое число вы планируете операцию по переброске «пива»?

— На 10 октября. Запасная — 11 октября.— Болонья был серьезен и четок, не зря он понравился мне в ту памятную поездку.

— А почему именно вас прислали сюда?

— Этого я не знаю. Я выполняю приказ. Центр просил, чтобы вы помогли мне сори­ентироваться на местности… Боюсь, что мне будет сложно самому найти тайники.

«Еще бы! — подумал я.— Мне и самому сложно, тем более что каждый раз я пута­юсь в любом лесу среди тропинок и кустарников и еле–еле выхожу к шоссе».

— Хорошо. За четыре дня до операции проведем встречу у тайников. На чем вы будете транспортировать «пиво»? — спросил я.

— Все хорошо продумано. С утра мы выедем на машине с западногерманскими номерами, хорошо проверимся, а потом сменим номера на английские… Все продумано, Алекс!

— Вы лично будете встречаться с ирландцами?