Джордж появился около двух часов. Он вошел в маленькую комнату, оставив дверь открытой.

В комнате неподалеку от пустого очага сидел на стуле Алфи. Он сидел очень расслабленно, засунув руки глубоко в карманы брюк. Он не взглянул на вошедшего Джорджа. Больше всего ему хотелось побыть одному. Ему не надо было притворяться, когда он сидел тут один. При Джордже совсем другое дело. Не следует Джорджу видеть, что он не может с этим примириться. Но постоянно притворяться – это уж чересчур, даже когда в комнате находится Джордж.

Джордж вошел и закрыл за собой дверь. Это не значило, что Джорджу хотелось остаться, этого ему не хотелось. Но совесть не позволяла ему уйти. Он присел на край стола и полез за сигаретой. Чирканье спички по коробку заставило Алфи слегка повернуть голову.

Он сказал:

– Тебе не надо беспокоиться.

– Я так подумал – буду-ка я поблизости. Не годится мне вроде уходить, – многозначительно проговорил Джордж, набрав полные легкие дыма. – Дело долгое, не так ли?

Алфи беспокойно подвигал ногами. Ему хотелось избежать разговора об этом.

– Послушай, – сказал он. – Ты не должен мне рассказывать. Ты не должен ничего говорить об этом. Если ты на минутку задумаешься, то поймешь: все, что ты можешь сказать, не будет для меня новостью.

Джордж взглянул на него и отвел глаза. Наступила долгая пауза, ее прервал Алфи:

– Прости. Я не хотел так говорить.

– Разумеется. С этим все в порядке, – поспешно сказал Джордж. – Знаешь, я как-то не подумал.

– Ну и ладно. Ты не подумал.

– Может, мне лучше уйти? – спросил Джордж. В голосе его прозвучало такое огорчение, что Алфи не смог отослать его прочь.

– Нет, ты оставайся. Будет очень правильно, если ты останешься.

– Ну, мне бы этого хотелось. Надо быть поближе, мало ли чего…

Алфи моргнул. Это будет хуже, чем он думал. Он тихо произнес:

– Нет, я могу это понять. Да, я вполне могу это понять.

Джордж опять смущенно взглянул на него. Он придавил сигарету и взял другую. Он поколебался и протянул пачку Алфи.

– Тебе лучше закурить, – сказал он.

Алфи вытащил из пачки сигарету. Он сделал это с трудом, потому что его рука тряслась. Но Джордж притворился, что ничего не замечает. Когда он подносил зажженную спичку, ему было досадно, что и его рука весьма неустойчива.

Алфи посмотрел на друга через тонкое пламя спички. Взгляд Джорджа его испугал. Джордж тут же отвел глаза, но Алфи испытал что-то вроде шока. Он увидел, не без укола ревности, что Джордж страдает ничуть не меньше, чем он. Это открытие, пожалуй, заставило его собраться, и он откинулся на спинку стула, чтобы обдумать это.

Ну, это было понятно. Джордж всегда был в хороших отношениях с Марджи. Он был своим человеком в их доме с тех пор, как они поженились. Разве Джордж не был его лучшим другом?

Со стороны Джорджа естественно огорчаться из-за этого, даже переживать. Он хмуро смотрел на свои ноги. Так не годится, сказал он себе. Ему сейчас и без того хватает, о чем думать. Не время придумывать новые неприятности. Может быть, это было слишком жестоко по отношению к Джорджу. Может быть, если его растревожат мысли о Джордже, это поможет ему забыть о том, что происходит.

Он ощутил внезапный приступ доверчивости:

– Не нравится мне этот ворчун, Джордж. Что-то такое есть в этом парне.

Джордж запустил в волосы свои толстые пальцы.

– Да? – сказал он. – А что с ним такое? Он не подходит? – В его голосе зазвучала тревожная нотка.

– Нет, он подходит. Лучший ворчун в городе. Но он какой-то бесчувственный. Недавно я услышал, как он смеялся.

– Смеялся?

– Да. И няня смеялась тоже.

Наступила долгая пауза. Затем Джордж буркнул:

– Это чертовски неуместно.

Алфи продолжал:

– Он холодный мужик. Держу пари, этого мужика ничто не тронет.

Джордж замялся:

– Он тут ужасно долго, правда?

Алфи взглянул на часы, стоявшие на каминной полке.

– Четыре часа, – сказал он и, как бы желая подбодрить себя, добавил: – Он предупредил, что это займет уйму времени.

– Он тебя предупредил? – Джордж обтер лицо носовым платком. – Разве что-нибудь не в порядке? Ты как считаешь?

Непроизвольно он выразил словами то, о чем Алфи думал последние полчаса. От этого Алфи стало совсем плохо. Он с трудом выдавил:

– Ради Бога, должен ли я так думать?

Джордж слез со стола и подошел к окну. Он прислонился к стене и отодвинул занавеску, чтобы посмотреть на улицу.

– Луна еще светит. – Он нервно передернулся. – Чертовски высоко стоит эта луна.

Алфи сказал:

– Мы планировали не заводить детей, Джордж. Что– то получилось неправильно. Марджи хотелось родить, но я сказал «нет». Нельзя иметь ребенка, если плаваешь на судне. В теперешние времена нельзя. Марджи не дура. Ей втемяшилось в голову: хочу ребенка. Джордж, ты же знаешь, каковы женщины. Но я следил за этим. Как это получилось, черт возьми, я не знаю.

Джордж стоял у окна очень спокойный и молчаливый. Он не произнес больше ни слова.

Очень слабо откуда-то сверху донесся крик.

Джордж догнал Алфи у двери. Они стояли в холле и вслушивались. Единственным звуком, какой они смогли услышать, был мерный стук проходивших по эстакаде поездов.

Джордж спросил:

– Ты не пойдешь наверх?

– Лучше не ходить. Я же ничем не могу помочь.

Несколько минут они стояли, прислушиваясь, и только повернулись, чтобы пойти обратно в комнату, как снова раздался крик.

Оба замерли.

Наверху открылась дверь, и на лестницу просочился свет.

Послышались тяжелые шаги, и на площадке лестницы появился доктор. Он поглядел вниз на двоих мужчин в холле. Он вытирал руки полотенцем. Он медленно начал спускаться, все еще вытирая руки.

Когда он приблизился, двое мужчин молча отступили в гостиную. Доктор вошел и прикрыл за собой дверь, но не до конца. На его лице подергивалась жилка, а холодные глаза были ужасно утомленными.

Он сказал Алфи:

– У вашей жены выкидыш. – Он стал тщательно складывать полотенце. – Ей нельзя было иметь ребенка. Слишком узко. Не думаю, что мне удастся спасти дитя. Можно попытаться, но это будет очень опасно.

Глубокий вздох Джорджа заставил доктора взглянуть на него острым взглядом. Он сказал нетерпеливо:

– Держитесь, мой дорогой, держитесь. У меня и без того хватает хлопот, чтобы еще ухаживать за вами.